— Номер сто двадцать пять… Христос среди немощных. Ян Вермеер! — объявил аукционист.
В зале моментально воцарилась глубокая тишина. Слышно было лишь шарканье башмаков служителей аукциона, устанавливающих с большой осторожностью картину на постамент.
После небольшой паузы, как бы давая собравшимся возможность насладиться полотном, аукционист возвестил:
— Начальная цена — четырнадцать миллионов четыреста тысяч долларов!
Если бы в зале разорвалась бомба, то и это произвело бы меньше эффекта. Все сидящие в зале замерли в том положении, в котором их застало объявление аукциониста — кто с поднятой рукой, поправляющей прическу, кто чуть привставший, чтобы удобнее сесть. Некоторые сидели даже с открытым ртом. Над залом нависло напряженное молчание.
Аукционист обвел собравшихся многозначительным взглядом, как бы говоря: Ну, теперь мы посмотрим, кто из вас чего стоит.
Но и те, кто чего-то стоил, недоуменно пожимали плечами, шокированные стартовой ценой. Никто из них не мог представить того, что последовало позже.
— Четырнадцать миллионов пятьсот тысяч! — резкий голос, принадлежащий даме средних лет, пытающейся скрыть свою тощую фигуру под накидкой из голубых песцов, раздался из средних рядов. Костлявые руки и худосочная шея, видневшиеся из-под мехов, были увешаны таким количеством огромных бриллиантов, что невозможно было смотреть на вытянувшую вперед ладонь женщину без солнечных очков. Издали она напоминала елку, которую выставили в витрине магазина перед Рождеством для привлечения покупателей,
— Четырнадцать с половиной миллиона, — повторила дама и с вызывающим видом оглядела зал.
Аукционист одобрительно кивнул обладательнице песцовой накидки. Торги начались!
— Четырнадцать миллионов пятьсот тысяч долларов, дамы и господа! Кто больше?.. Прекрасная картина Вермеера. Превосходная сохранность?..
Чуть слышный шепот прошелся по рядам. Стоящие у горячих телефонов скороговоркой докладывали своим патронам-коллекционерам на другом конце провода об обстановке на аукционе. Молоток аукциониста медленно поднялся и резко опустился:
— Раз!
— Пятнадцать миллионов, — произнес респектабельный господин в солидном темном костюме с красным галстуком, на котором красовалась крупная черная жемчужина грушевидной формы.
— Пятнадцать миллионов! — подхватил аукционист. — Раз! — грохнул молоток. — Два!!
В зале стало намного шумнее.
— Пятнадцать — сто… — неуверенно вступил в борьбу представитель Лувра и виновато посмотрел по сторонам.
Его коллега из Метрополитен-музея решил не ударить лицом в грязь перед заокеанским собратом: