Тут в дело вмешался какой-то одинокий всадник, бросившийся следом за мной. Выскочил он откуда-то сбоку, быстро догнал нас, схватил повод и…….. Как он только умудрился остановить Ласку, просто не понимаю. Но это ему удалось. Она остановилась. У бедного животного бока ходили ходуном, видимо последствия дикой скачки сказывались. У меня же ходуном ходило все, что только может так ходить. Тряслись руки, губы, ноги, сердце билось в бешенном ритме. В общем, живая картина к книге о болезни, по названию «трясучка».
— С-с-с-пасибо! Вы меня спасли! — решила посмотреть я в лицо своему спасителю. Лучше бы не смотрела. Ледяной пронизывающий взгляд вызывал настолько неприятные ощущения, что я быстро забыла, про трясучку. Исцеление одним взглядом! Целитель века! Обращайтесь, кому жить надоело! Клин, клином вышибает! Именно так кричала бы реклама в газетах, про мое чудесное выздоровление. Очень точное описание, кстати. Трясучка от стресса пережитого при бешенной скачке на лошади, поменялась на трясучку от выражения глаз моего спасителя. Из огня, да в полымя. Это про меня. И я предпочитаю огонь. С эльфом хоть договориться можно, а вот чего ждать от этого индивидуума мужеского полу, я не знаю, и знать не хочу.
Мужчина, брюнет с голубыми глазами, мечта любой любительницы женских романов. А что, там только про такой типаж мужчин и пишут. Никак не пойму почему, меня в дрожь бросает, от его оценивающего взгляда? И не в ту дрожь из романов, а в дрожь от страха. Еще раз, оглядев меня с ног до головы, он произнес, с ленцой в голосе:
— Ну и куда молодая дама так спешила? На пожар? Или может быть, Вам жить надоело, а я помешал?
— Вы правы, помешали, — это плохой тон, грубить своему спасителю, но, — помешали исполнится мечте всей моей оставшейся жизни.
Приподнятая бровь моего собеседника намекала на продолжение объяснений, ну я и продолжила:
— Очень давно хотелось себе шею свернуть, знаете ли, — так, а теперь притворится скромницей.
— Может Вам помочь? — предложил свои услуги, герой любовник, местного пошиба.
— Мечта у меня свернуть шею самой себе, без чужой помощи, — сказала я, капризным голосом.
— И за что Вы так себя не любите? Да и как собираетесь осуществить это, непонятно! Позовите, когда будете проделывать этот фокус, я буду в первых рядах. И если Вам все удастся, аплодировать начну тоже первым. И почему это мне так не нравится его улыбка садиста?
— Спасибо, что спасли меня. Но мне уже пора! — решила я немножко отодвинуться от его обаятельного оскала, но не тут то было, лошадь под уздцы он держал крепко.