Индейская деревня, понял он, была зеркальным образом Фаунт-Рояла. Как и создание Бидвелла, деревня разместилась здесь — кто знает, когда это было, — поближе к источнику пресной воды.
Мэтью услышал, что шум толпы стих. Чья-то тень легла на него и произнесла:
— На унхуг паг ке не!
Двое мужчин взяли Мэтью, осторожно, чтобы не потревожить раны, и помогли ему встать. Потом Мэтью повернулся к говорившему, но он уже знал, кто отдал приказ.
Навпавпэ был на четыре дюйма ниже Мэтью, но высота судейского парика придавала ему солидность. Золотые полоски камзола сияли под ярким солнцем. Добавить сюда еще эти тщательные татуировки, и Навпавпэ становился зрелищем — глаз не оторвать, при этом весьма внушительной личностью. В нескольких шагах у него за спиной стояла Рэйчел, и глаза ее тоже были цвета испанского золота.
— Прости мой народ, — сказал Навпавпэ речью королей. Он пожал плечами и улыбнулся: — Мы не часто принимаем гостей.
Мэтью все еще не пришел в себя. Он медленно моргнул, поднес руку к лицу:
— А то… что вы сделали… с Шоукомбом… с белой рыбой… входит в прием?
Навпавпэ был просто шокирован:
— О нет! Разумеется, нет! Ты не так понял, Победитель Демона! Ты и твоя женщина — почетные гости здесь за то, что ты сделал для моего народа! А белая рыба — грязный преступник!
— Вы так с ним поступили за воровство и убийство? Может быть, закончить эту работу и проявить немного милосердия?
Навпавпэ помолчал, обдумывая.
— Милосердия? — спросил он, морща лоб. — Что такое это самое «милосердие»?
Очевидно, это понятие французский географ, выдававший себя за короля, не смог или не захотел объяснить.
— Милосердие, — начал Мэтью, — проявляется, когда… — он задумался, подыскивая слова, — когда наступает время положить конец чьему-то страданию.
Навпавпэ еще сильнее наморщил лоб:
— А что такое страдание?
— Это то, что ты чувствовал, когда погиб твой отец, — пояснил Мэтью.
— Ах, это! Ты хочешь сказать, что надо вспороть брюхо белой рыбе, а внутренности вытащить и скормить собакам?
— Ну… я думаю, нож в сердце будет быстрее.
— Смысл не в том, чтобы было быстрее, Победитель Демона. Смысл в каре, в том, чтобы показать всем, что бывает за такие преступления. И к тому же детям и старикам так нравится его пение по ночам. — Навпавпэ уставился на озерцо, все еще в размышлении. — Это самое милосердие: так делают во Франз-Европэ?
— Да.
— Тогда — что ж. Значит, это то, чему мы должны стремиться подражать. И все-таки… нам его будет не хватать. — Он повернулся к стоявшему рядом человеку: — Се ока па неха! Ну се каидо на кай ичиси!