И больше никто не знает. А как же мама? Что сказали ей? Неужели никто не искал меня?
Я обхватила голову руками и застонала.
— Меня не выпустят отсюда, пока он не даст команду, а потом? — 'вот в такой ситуации начинаешь осознавать — в какой полной заднице находишься'.
Надо же, я в психушке! Можно сказать, всю жизнь мечтала здесь побывать. А где белые мягкие стены? Где накачанные санитары?
Я истерично рассмеялась и уставилась на железную дверь.
— Никакой романтики!
В коридоре послышались чьи-то торопливые шаги и в замочную скважину вставили ключ, а я поспешила закрыть рот. Мало ли что подумают про человека разговаривающего самого с собой.
Дверь распахнулась, и помещение вошел врач. Сухонький старичок с бегающим взглядом из-под нахмуренных седых бровей.
— Здравствуйте Александра, как себя чувствуете? — ласковым тоном проскрипел он.
— Ничего нормально, только голова побаливает и тошнит, — он оглядел меня цепким взглядом, — вы меня отпустите?
— Конечно-конечно, как только сообщим вашему мужу, и он заберет вас, — 'не муж он мне!
— Скажите, а кроме него никто не знает что я здесь? Мама, например? — в ответ он покачал головой.
— Сейчас придет Лидия Степановна и покормит тебя, а я пока свяжусь с вашим супругом, обрадую. Ваш случай очень редкий, к тому же память вернулась. Так?
— Да. В полном объеме, — торопливо ответила я, — а позвонить мне можно?
— Нет, исключено, — отрезал он и вышел, закрыв за собой дверь.
— Никольский, увижу, покалечу! — тихо прошептала я, и прикрыла глаза.
А врач-то даже не представился, знает, что вся эта история с душком, и лучше в ней не светиться. Пусть, мне не жалко, он только отрабатывает свои деньги, которые он дрожащей рукой принял от Никольского, за молчание. Возможно, я даже не числюсь в картотеке, и вообще такой больной не существует. Отступать слишком рано, еще осталось, за что бороться.
Это женщина…медсестра, похоже, с ней можно договориться, но тогда придется рассказать ей всю правду…боже как же мерзко!
Скучать мне долго не дали, ко мне пришла Лидия Степановна. В руках у нее была чашка с супом и ложка.
— Вот принесла тебе поесть, — сказала она, протягивая мне чашку.
— Спасибо, — поблагодарила я. Зачерпнув первую ложку, я почувствовала резкий раздражающий запах от варева.
Угнездившаяся было тошнота, резко подскочила к горлу. Я скатилась с постели, расплескивая на ходу содержимое миски. Меня вырвало и сразу стало легче.
Когда я оглянулась на медсестру, она подозрительно посматривала на меня.
— Не знаю что со мной такое, от одного запаха плохо стало, — виновато улыбнулась я.