Кто он такой — граф Лорн?
— Тебе нечего сказать?
Она закрыла глаза, моля Бога направить ее. А вдруг Богу не понравится ее просьба? Может, он вообще устал слушать ее молитвы?
«В последний раз, Боженька, и больше я тебя не потревожу. По крайней мере, сегодня. Подскажи мне слова, которые я должна ему сказать. Просвети меня, но так, чтобы я была избавлена от дальнейших расспросов».
Господи, как же она устала от того, что ее постоянно выставляют к позорному столбу.
— Нет, я была не девственница.
Наступило молчание. Было слышно лишь ее тяжелое дыхание. Она приказала сердцу замедлить свое бешеное биение и изобразила на лице подобие улыбки.
— И у тебя нет никакого объяснения?
— Нет, — ответила она, заставив себя смотреть на него. — Вы знали, что я оказалась в центре скандала, что я опозорила свою семью. Вам не приходило в голову, что если бы я была девственницей, я бы к вам не приехала?
Он молчал, но не отводил взгляда.
— Зачем мне что-то объяснять? Для вашего одобрения? — После долгого молчания она спросила: — Разве необходимо, чтобы вы меня одобрили?
— Вы всегда сами выбираете свой путь?
Она хотела удержаться от улыбки, но это был такой неуместный вопрос, что она улыбнулась.
— Я лежу голая в постели с незнакомцем, за которого только что вышла замуж. Вряд ли я могла сама прийти к такому решению. Или выбрать, как вы выразились, свой путь.
— Вам это понравилось, — сказал он почти самодовольно.
— Да, — призналась она, отводя глаза. — А мне должно быть стыдно?
— А вы чувствуете стыд? — Он подвинулся на край кровати и встал.
Странное время для такого вопроса. Или он просто решил привлечь ее внимание к тому, что он голый и почти готов продолжить? А сам он стыдится…
— Стыд? У этого слова есть множество определений в зависимости от того, кому вы задаете вопрос. Но все сводится к поведению, не так ли?
— А что вы назвали бы бесстыдным поведением? — поинтересовался он.
Ни на секунду не задумываясь, она выпалила:
— Жестокость! Лицемерие!
— Не показывать своих щиколоток или не быть слишком нахальной? — Его улыбка была не вызывающей, а доброй. — Кто был с вами жесток, Давина?
Поскольку она молчала, он перестал улыбаться.
— Еще одно признание, которое я, по-видимому, не услышу. Не важно. Я не требую, чтобы вы делились со мной своими мыслями. Только собственным телом.
Схватив свою одежду, он направился к двери. Неужели он не собирается одеться, прежде чем уйти?
— Вы не боитесь шокировать слуг?
Он засмеялся и вышел. Через мгновение она услышала, как он закрыл за собой дверь.