Администрация Ким Дэ Чжуна провозгласила отход от конфронтации с КНДР и переход к диалогу и сотрудничеству. Этот тезис, хотя и критиковавшийся в Северной Корее, тем не менее привлек ее внимание. Пхеньян согласился на диалог, венцом которого стала пхеньянская встреча Ким Чен Ира и Ким Дэ Чжуна и подписанная ими Совместная декларация.
Внимательный анализ документа показывает, что корейские стороны инкорпорировали в него не только прежние договоренности, зафиксированные в Заявлении Севера и Юга 1972 года и Соглашении о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах 1991 года, но и заметно продвинулись вперед. Во-первых, лидеры двух корейских государств вновь подчеркнули, что решение проблемы объединения Кореи — это прерогатива самих корейцев («корейская нация является хозяином вопроса объединения»). Во-вторых, Ким Чен Ир и Ким Дэ Чжун заявили, что объединение Кореи должно осуществиться мирными средствами. Эти два принципа, как известно, были зафиксированы еще в 1972 году в первом совместном документе. В-третьих, лидеры КНДР и РК признали схожесть идей объединения, заложенных в северокорейских предложениях о создании конфедерации Севера и Юга и в сеульской инициативе о формировании корейского сообщества. Это был наиболее трудный пункт декларации, потребовавший личного участия руководителей двух стран в его обсуждении. Однако здесь нужно признать, что каждая корейская сторона толкует этот тезис по-своему. Южные корейцы рассматривают корейское сообщество как этап к полному единству Кореи. Северокорейцы утверждают, что конфедерация Коре — это единое государство, но с двумя самостоятельными правительствами, двумя различными политическими системами. В отличие от прошлых лет Пхеньян в своей пропаганде конфедерации сейчас делает больший акцент на необходимость «взаимного признания и уважения идей, идеалов, сосуществования систем, независимо от классовых интересов, ликвидации угрозы нападения или поглощения».[124] В-четвертых, северокорейцы декларируют свое согласие с наличием различных форм собственности в едином государстве, инакомыслия в обществе (трудно, правда, представить, как это можно осуществить на практике, ибо в КНДР действует строгое правило — «не знать никаких других идей, кроме идей чучхе»).
Понятно, что заметное смягчение северокорейских подходов к созданию конфедерации Севера и Юга — это не только проявление определенной гибкости, но в значительной степени и вынужденный шаг Пхеньяна, охваченного внутриэкономическим кризисом и испытывающим сильное политическое давление со стороны международного сообщества в связи с ядерной проблемой. Тем не менее межкорейский саммит 2000 года — событие позитивное в отношениях КНДР иРК, которое, однако, переоценивать не следует. На пути практической реализации договоренностей лежат огромные завалы, расчищать которые придется не год, не два, а десятилетия. Тем более периоды относительной разрядки сопровождаются весьма острыми конфликтами, в том числе военного характера. Упоминавшиеся боевые столкновения военных кораблей КНДР и РК в Желтом море в июне 1999 года и в июне 2002 года свидетельствуют, что угроза военного конфликта на полуострове не только сохраняется, но и периодически возрастает. Еще один пример тому — разразившийся в конце 2002 года на полуострове новый ядерный кризис, урегулирование которого потребует немало сил и времени.