- Вы были завербованы ЦРУ и работали на них, верно? - спрашивает судья.
- Да-а... - врастяжку говорит Липавский, напряженно что-то соображая. - Рассказать, как меня вербовали?
- Нет, не надо. Скажите, а когда вы жили в одной комнате со Щаранским, вы уже работали на ЦРУ?
- Ну да, конечно, давно работал! - восклицает Липавский. В его голосе такое облегчение, что мне становится ясно: он страшно боится неправильно понять судью и дать ошибочный ответ.
- Так! - удовлетворенно отмечает судья и зловеще смотрит на меня. -Скажите, товарищ Липавский, - вновь обращается он к свидетелю, - а кто был ближайшим другом Щаранского среди дипломатов?
- Прессел.
- Он был связан с ЦРУ?
- Безусловно. Я ему несколько раз жаловался на связных, которые не забирали из тайников донесения, предупреждал, что мне придется все шифровки уничтожить. По реакции Прессела было ясно, что он знает, о чем идет речь.
- Что ж, картина ясна, - удовлетворенно хмыкает судья и обращается к прокурору, предлагая задавать вопросы свидетелю.
- Было ли задание составить список отказников получено из-за границы?
- Да, конечно. Я сам присутствовал на встрече с представителями Конгресса, когда они предложили Лернеру и Щаранскому найти что-нибудь новое. Затем Лернер при мне изложил Виталию Рубину перед отъездом того в Израиль идею тотального давления на СССР.
- Так это была идея Лернера?
- Нет-нет! Она принадлежала Щаранскому! - воскликнул Липавский, окончательно похоронив тем самым первоначальную версию "группового преступления". - Потом мы получили от Рубина три письма с заданием изготовить список.
- Как Щаранский переправлял материалы на Запад ?
- Через Прессела и Тога. Мне это известно со слов самого Щаранского.
Прокурору этого недостаточно, ему нужно непосредственное свидетельство.
- А по телефону Щаранский передавал при вас данные об отказниках?
Липавский растерян. После напряженного раздумья он решительно отвечает:
- Нет, что вы! Ведь эта работа делалась в глубокой тайне!
Ну, Саня, это ты ляпнул! Ведь в обвинении сказано, что я передавал списки отказников и по телефону, и хозяйки квартир, откуда мы говорили, это подтвердили. КГБ-то нужны прямые свидетельства передачи мною на Запад секретной информации!
- У вас есть вопросы к свидетелю? - обращается ко мне судья.
- Ходатайствую о вызове Липавского на открытое заседание.
- Мы ваше ходатайство рассмотрим, только имейте в виду: там мы не позволим вам задавать вопросы, касающиеся обвинения в шпионаже.
Я понимаю, что могу больше Липавского не увидеть, и мне жаль упустить возможность продемонстрировать, как топорно работает КГБ. Поэтому я спрашиваю его: