Вскоре зазвонил телефон; на проводе - инструктор райкома партии.
- Что у вас происходит? - начал он грозно. - Ваши транспаранты еще не доставлены.
- Прошу прощения, но меня эта проблема не волнует, - ответил я и повесил трубку.
Через минуту мой собеседник, видимо, решив, что ошибся номером, позвонил снова.
- Я говорю с ответственным дежурным Института нефти и газа?
- Да.
- Тогда выясните, где транспаранты, которые вы должны были доставить для районной колонны.
Он продолжал что-то объяснять, но я не слушал. На улице было очень холодно, шел снег (фактически в тот день, позднее, из-за холода даже отменили демонстрацию, предварительно продержав солидарных трудящихся пару часов на морозе), и я ничего кроме жалости ко всем, кто был вынужден находиться на улице, не испытывал.
- Позвольте объяснить вам еще раз, - сказал я терпеливо, - меня ваши проблемы не интересуют. У меня свои дела, так что оставьте меня, пожалуйста, в покое.
Я повесил трубку, но после короткой паузы телефон зазвонил опять.
- Что там у вас происходит? Вы уже напились?
На этот раз голос инструктора райкома дрожал от гнева.
- Нет, я совершенно трезв.
- Вы коммунист?
- Нет.
- Комсомолец?
- Слава Богу, нет.
- Тогда кто же вы, черт побери?
- Сионист.
Мой собеседник бросил трубку.
Но телефон зазвонил вновь. На сей раз это была вахтерша. Она сообщила мне, что группа лиц, сидевших долгое время в машине у входа в институт, зашла в вестибюль погреться. Хотя она попросила их выйти, они настаивают, что у них есть право здесь находиться. Конечно, вахтерша ничего не знала о действительной функции этих людей.
- Я проверю, - пообещал я.
Среди телефонов, оставленных мне директором института, был и телефон дежурного по районному отделению КГБ. Я с удовольствием им воспользовался.
- Говорит Щаранский Анатолий Борисович. Я ответственный дежурный по Институту нефти и газа. В вестибюле института находятся три сотрудника КГБ, которые осуществляют наблюдение за гражданином Щаранским Анатолием Борисовичем. Они утверждают, что у них есть право находиться в нашем здании, но это противоречит нашим правилам. Вы дали им указание войти в институт?
После напряженной паузы я услышал:
- Как, вы говорите, вас зовут?
- Щаранский Анатолий Борисович.
- А за кем наши люди следят?
- За Щаранским Анатолием Борисовичем.
- Что? Дурака валяете? Еще только двенадцать часов, а вы уже пьяны? Думаете, что если звоните из телефонной будки, мы вас не найдем? Выругавшись, он бросил трубку. Я позвонил вахтеру.
- Скажите этим людям в вестибюле, что я говорил с их начальником и он не подтвердил их слов. Если они немедленно не покинут институт, я вызову милицию.