– И еще ножичков штуки три, – сказала я. – Тот-то остался в деревне.
Я вздохнула и в который уже раз смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Вспоминать гибель Васи было тяжело. И кто же все-таки его убил? Люди Валерия Павловича или кто-то еще?
Предложенный моим сыном расклад казался мне слишком простым. Боровичок против папы Сулеймана. Нет, есть кто-то еще. Алика надо бы попытать на предмет того, кто же все-таки взорвал его товарищей и чуть не убил его самого. Алик, как я считала, работает только на Стрельцова, не на Рашидова, хотя это и одна компания. У папы Сулеймана, естественно, много врагов. Не может не быть. Но зачем взрывать простых бойцов в деревенском доме, принадлежащем какому-то художнику? Я решила позвонить Алику на следующий день.
Тем временем дядя Ваня сходил к двери в мансарду и вернулся, сообщив, что с тем замком он справится запросто. Иван Петрович прихватил необходимый инструмент и снова пошел наверх. Ольга Николаевна и мы с Сережкой последовали за ним. Анна Николаевна осталась в квартире. Во-первых, ей было тяжело ходить, во-вторых, вдруг кто-то позвонит или еще кого нелегкая принесет среди ночи. В последнее время к нам стало ходить слишком много гостей, причем в основном непрошеных. Если опять кто заявится – Анна Николаевна нам тут же стукнет. Конечно, мы надеялись, что никто не придет и никто не позвонит.
На замок дядя Ваня потратил не больше минуты, и мы проникли в мансарду, освещая себе путь фонариками. Пахло краской и еще какими-то химикатами, ремонт шел полным ходом. Откровенно говоря, я не ожидала, что работы продвигаются так быстро.
Мы миновали часть мансарды, расположенную над нашей квартирой, и перебрались в ту, что находилась над соседской. Дыру в полу не заделали – там к работам еще не приступали, лишь наскоро заделали дыру в выходящей на улицу стене. Вообще, та часть мансарды, где прогремел взрыв, была отгорожена куском фанеры высотой метра полтора. То ли там собирались размещать что-то другое, не относящееся к фотосалону, то ли милиция пока запрещала заделывать этот провал, но он зиял чернотой в середине дальней от двери комнаты.
Впрочем, я не совсем правильно выразилась: мансарда на комнаты в привычном понимании разделена не была, она представляла собой единую анфиладу, без разделяющих ее стен, и только небольшие выступы с обеих сторон отделяли одно помещение от другого. Сама я никогда сюда не заходила, пока тут жили художники, но Сережка, как и окрестные мальчишки, заглядывал. Он говорил, что раньше помещения разделялись занавесками, которые, естественно, все сгорели во время пожара.