– Инженер, – пожала я плечами. – Устанавливает системы видеонаблюдения.
Но Рашидов не отставал и пожелал узнать место работы бывшего. Название фирмы я не помнила, только примерное местонахождение. Папа Сулейман попросил дать ему все телефоны бывшего. Это сделал Сережка.
– Если вы вдруг решили мне помочь, – обратилась я к папе Сулейману, – то не нужно этого делать. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Пусть бывший выкручивается сам, как хочет. Я вообще не понимаю, почему выкуп требуют у меня. Мы практически не общаемся, и мне просто негде взять такие деньги. Чего ж не потребовать все с Белоусовой?
Рашидов внимательно посмотрел на меня.
– Ты или очень хорошая актриса, или в самом деле пребываешь в полнейшем неведении. Райка Белоусова – дочь Могильщика.
Я раскрыла рот и выдала что-то типа «э» или «м-м-м». И тут вспомнила, что в первый свой приезд к нам Валерий Павлович называл свою фамилию, но я даже не могла предположить, что высокая тощая Раиса – дочь маленького коренастенького Боровичка. Затем в голову ударила мысль: значит, Женя не у Валерия Павловича? Если Белоусовой тоже звонили (а она уже обратилась в милицию), это не может быть ее отец и его люди. Я спросила у Рашидова:
– Так, может, нас с ней вначале перепутали? А теперь требуют деньги с обеих?
Папа Сулейман попросил пояснить мою мысль. Я пояснила: раз Могильщик, то есть Валерий Павлович, в последнее время часто появлялся в нашей квартире – Женя тоже приезжал не раз и даже участвовал в выносе тел, – а я с Белоусовой примерно одного возраста, значит, кто-то мог подумать, что я – это она.
Сулейман Расимович задумался. Потом заметил, что если человека берут в заложники, то обстановку предварительно изучают, а таких идиотских ошибок быть не должно. Я сказала, что это папа Сулейман, возможно, знакомится с теми, кого берет в заложники, а также с их родными и близкими, а тут, наверное, работал какой-то идиот, потому что только идиот мог взять Женю в заложники. Рашидов же не знал, что Женю взяли случайно.
Папа Сулейман пожал плечами и пообещал разобраться. Зачем ему это, я не понимала. Ему-то что с этого? Даже если и вздумал показать себя рыцарем передо мной (тешила я себя такой мыслью), так зачем? По-моему, я ясно дала понять, что не стоит стараться. Из-за бывшего я не намерена напрягаться и влезать в долги.
Сережка вовсю зевал и с трудом сдерживался, чтобы не заснуть в кресле, слушая наши разговоры с дядей. Дядя это заметил и сказал Сережке, чтобы «присматривал за мамой». Затем откланялся и обещал заглядывать.