Бэннинг зажал ладонями уши и отвернулся. Он упал на постель и остался лежать там, содрогаясь всем телом. Рольф закрыл иллюминатор.
– Теперь ты мне веришь?
Бэннинг что-то простонал.
– Хорошо. Ты поверил в звездный корабль. Тогда чисто логически ты должен поверить и в существование цивилизации, способной строить такие корабли, и в культуру, для которой звездные корабли и обычны, и необходимы.
Бэннинг, чувствующий себя больным и разбитым сел на постели, цепляясь за ее успокаивающе неподвижную поверхность. Он понимал, что это бесполезно, но все же выдвинул свой последний аргумент:
– Мы не движемся. Если бы мы двигались быстрее света – а это само по себе невозможно, уж настолько-то я разбираюсь в физике! – то было бы ощущение ускорения.
– Это не механическое движение, – ответил Рольф становясь так, чтобы ему было видно лицо Бэннинга. – Тут нечто вроде силового поля и, являясь частью этого поля, мы, собственно, остаемся в покое. Поэтому и нет ощущения движения. А что до невозможности... – Он усмехнулся. – Пока я искал тебя на Земле, я забавлялся, замечая первые трещины в теории, провозглашавую скорость света предельной велечиной. В своих исследованиях физики замечали частицы, движущееся быстрее света, и их объяснения-отговорки, что, мол, это только фотоны, не имеющие массы – лишь попытки уйти в сторону от существа вопроса.
Бэннинг недоверчиво воскликнул:
– Но звездная цивилизация, чьи корабли посещают Землю, и тем не менее никто на Земле не знает об этом – такое невозможно!
– Просто, – сухо сказал Рольф, – в тебе говорит земной эгоизм. Земля – окраинный мир, отсталый во многих отношениях. С политической точки зрения – сплошной кавардак. Сотни враждующих народов, норовящих перерезать друг другу глотки. Новая Империя избегает открытого контакта с такими мирами – слишком много хлопот, а толку почти никакого.
– Ладно, – сказал Бэннинг, поднимая руки, – сдаюсь. Я признаю, что существуют звездные корабли, межзвездная цивилизация, целая – как вы сказали? – Новая Империя. Но я-то тут причем?!
– Ты – часть всего этого. Очень важная – я бы даже сказал – самая важная.
– Вы ошибаетесь, – устало произнес Бэннинг. – Говорю вам: меня зовут Нейл Бэннинг, я родился в Гринвилле, штат Небраска...
Он умолк, услыхав смех Рольфа.
– Ты провел веселенькие два дня, пытаясь доказать это. Нет, тебя зовут Кайл Валькар, и родился ты в Катууне, древнем Городе Королей, на четвертой планете Антареса.
– Но мои воспоминания – вся моя жизнь на Земле!
– Ложная память, – ответил Рольф. – Ученые Новой Империи – искусные психотехники, а Джоммо лучший из них. Когда Землю выбрали в качестве места твоей ссылки и тебя, пленного, привезли туда уже со стертой памятью, Джоммо составил историю твоей жизни, синтезировав ее из воспоминаний туземцев. Потом он тщательно инплантировал синтезированную память в твой мозг, и когда тебя отпустили, у тебя уже было новое имя, новый язык, новая жизнь! Кайл Валькар исчез навсегда, остался землянин Нейл Бэннинг, не представляющий угрозы для кого бы то ни было.