Бэннинг сел прямо.
– Кто такая эта Тэрэния? Что это за дела, в которые вы меня впутываете? Куда вы меня везете – и вообще, черт возьми, что все это значит? – Он почти кричал, дрожа от страха и ярости.
Бэннинг не больше обычного боялся физической боли и смерти, но на нем сказывалось нервное напряжение последних дней. Трудно оставаться невозмутимым, когда тебя везут с бешенной скоростью по ночной прерии похититель-лунатик и его сообщник.
– Пожалуй, – сказал Рольф, – ты не поверишь, если я скажу, что я твой друг, твой самый давний и лучший друг, и что тебе нечего бояться.
– Нет, не поверю.
– Так я и думал, – вздохнул Рольф. – и боюсь, что ответы на твои вопросы едва ли помогут. Проклятый Джоммо поработал над тобой слишком хорошо – он сделал даже больше, чем я считал возможным.
Бэннинг вцепился в край сиденья, пытаясь контролировать себя.
– А кто такой Джоммо?
– Правая рука Тэрэнии. А Тэрэния – верховная и единственная правительница Новой Империи... А ты – Кайл Валькар, а я – Рольф, который вытирал тебе нос, когда ты был ... – Рольф прервал себя и выругался на языке, совершенно незнакомом Бэннингу.
– Что толку?
– Новая Империя, – повторил Бэннинг. – Ясно. Мания величия. Вы еще не сказали, что это за приспособление у вас.
– Цереброшокер, – произнес Рольф так, как ребенку говорят «погремушка». Не сводя глаз с Бэннинг, он заговорил с водителем на этом непонятном иностранном языке. Скоро вновь восцарилось молчание.
Дорога стала хуже. Автомобиль замедлил ход, но недостаточно для планов Бэннинга. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что теперь дороги не было вовсе. Он снова прикинул расстояние между собой и Рольфом. Бэннинг сомневался в действености металлического яйца. «Цереброшокер», как же. Скорее всего в камере его чем-то ударили сзади, чем-нибудь вроде ружейного приклада или кастета. Было темно, а дверь в камеру открыта. Сообщник – водитель – легко мог войти внутрь и встать за спиной Бэннинга, готовый оглушить его по знаку Рольфа.
Впереди, примерно в миле от них, мелькнула яркая вспышка света, машину качнул сильный порыв ветра.
Водитель что-то сказал, Рольф ответил. В его голосе звучало облегчение.
Бэннинг чутко улавливал движение машины и, когда она помчалась по прямой, резко бросился на смуглого великана.
Он ошибался насчет яйца. Оно действовало.
На этот раз Бэннинг не полностью потерял сознание. Очевидно, степень шока можно было контролировать, и Рольф не хотел, чтобы Бэннинг совсем лишился чувств. Бэннинг по-прежнему мог видеть, слышать и двигаться, хотя и не как обычно. Все, что он видел и слышал, было словно бы кадрами из кинофильма, никак не связанного с ним.