Надежда тихонько сидела в уголке и внимательно следила за всеми перемещениями Виктора Викторовича. Около двух Богданов посмотрел на часы и, достав заветную бутылку, положил ее в тубус. Надежда мгновенно схватила телефонную трубку и, убедившись, что никого поблизости нет и ее никто не услышит, приложила к губам платочек и набрала номер секретарши Богданова.
– Валечка, это Вера Петровна, секретарь директора. Что-то мне до Виктора Викторовича никак не дозвониться.
– Да у него телефон неисправен.
– Его директор срочно просит. Я знаю, что он сегодня улетает, тем не менее у директора вопрос какой-то очень срочный.
– Сейчас ему передам. Что у вас с голосом, вы простужены?
– Да, продуло немножко. Скорее, пожалуйста.
Надежда положила трубку и увидела на экране, как открылась дверь кабинета, на пороге появилась Валечка и что-то сказала своему шефу. Богданов вскочил, взглянул на часы, на тубус, снова на часы, махнул рукой и вышел из кабинета.
Надежда тоже посмотрела на часы. Времени у них было не больше семи минут – от кабинета Богданова до директорского быстрого хода три с половиной, там накинуть полминуты на растерянность и объяснения с Верой Петровной и еще три минуты обратно, уже почти бегом, потому что Богданов почувствует неладное.
Надежда подала Вале условный знак, он быстро, но без суеты, не привлекая внимания дяди Васи, вышел и направился в комнату, соседнюю с кабинетом Богданова, в которой и сегодня не было рабочих. Надежда объяснила это сверхвезением, а Валя – обычным бардаком; почему-то сегодня у всех на языке вертелось это слово. Там он достал из укромного уголка тубус, открыл его и вынул оттуда принесенную из дома удочку. Отработанным движением он снял вентиляционную решетку, собрал удочку и осторожно запустил ее в кабинет Богданова.
Дальнейшее развитие событий Надежда наблюдала на экране монитора.
В кадре появилось удилище, оно потянулось к письменному столу. Закрепленный на леске очень крупный крючок осторожно зацепил ручку тубуса. Валя, видимо, начал аккуратно сматывать леску, потому что тубус дернулся и поплыл вверх. Поднявшись над столом сантиметров на десять, он соскользнул с крючка и упал обратно на стол. Надежда тихо чертыхнулась. Сорвался! Так и бутылку разбить недолго.
Еще одна попытка. Снова крючок зацепился за ручку, на этот раз Валя чуть резче его дернул, чтобы крючок зацепился прочнее. Тубус снова начал подниматься. Он подтянулся к самому удилищу и медленно поплыл над полом к вентиляционному отверстию. Надежда затаила дыхание: если тубус сорвется сейчас, бутылка неминуемо разобьется вдребезги. Валя, осторожно выбирая удочку, подтянул тубус почти к самой отдушине. Здесь начиналась самая трудная часть операции: тубус надо было развернуть и протащить в шахту. Сейчас очень пригодился бы второй человек, который хотя бы поддерживал удочку, пока Валя каким-нибудь вспомогательным инструментом развернет тубус в нужном направлении, но Надежда никак не могла покинуть свой пост – она следила за дядей Васей и контролировала на экране монитора богдановский кабинет, чтобы не пропустить возвращения хозяина.