Виктор Викторович явно переоценивал себя, но в этом была виновата исключительно Марьяна: при встречах она неустанно внушала ему, что он замечательный, что в постели ему нет равных и так далее. Марьяна иногда сама удивлялась, как этот старый идиот всему верит? А у Богданова между тем развилась мания величия. Но после всех этих смертей он немного отрезвел и понял, что ему совершенно не хочется расставаться с домом и ничего менять. И даже жена, корова, его больше не раздражала, хотя была полной противоположностью Марьяны: толстая, громкоголосая, какого-то деревенского вида. Раньше он как-то этого не замечал, но после знакомства с Марьяной стал обращать внимание на такие вещи. И одевалась жена ужасно. Он не выдержал, даже сказал ей, что он все-таки замдиректора крупного института, денег у нее нет, что ли, чтобы одеться прилично? Купила к осени пальто, светлый беж, говорит, модный цвет, так это же не на шестидесятый размер! А она говорит, что ты, размер вполне приличный, пятьдесят четвертый, сама даже удивилась, как в него влезла. Так это же фасон такой расклешенный, пальто должно складками спадать. А не в обтяжку быть! Он на нее кричит, а она даже не обиделась. Что ты, говорит, Витюша, сердишься, ты ведь и сам не тростиночка, что делать, раз мы покушать вкусно любим? Готовит она действительно хорошо, этого у нее не отнимешь.
Пока он колебался и заставлял себя снять трубку телефона, Марьяна позвонила сама:
– Здравствуй, дорогой, это я.
– Здравствуй. – Он замялся. – Как ты?
– Ну как тебе сказать? Не будем о неприятном. Когда же мы увидимся, дорогой?
– Ты понимаешь, – он был противен сам себе, – я сейчас так занят, командировка серьезная предстоит, дела всякие надо решать.
– А когда командировка? – заинтересованно спросила Марьяна.
– На будущей неделе, – ответил он, радуясь, что они отошли от опасной темы, может, Марьяна всетаки не будет настаивать на встрече, но его ожидания не оправдались.
– Дорогой мой, – с чувством проговорила Марьяна, – ты уедешь надолго, я же не выдержу разлуки, если мы не увидимся перед командировкой.
Он запаниковал и решил перенести разговор, а потом можно что-нибудь придумать.
– Ты извини, я сейчас не могу говорить, у меня люди, совещание у меня.
– Хорошо, – спокойно ответила Марьяна, – тогда я вечером позвоню. Ты будешь дома после восьми?
Он понял намек и испугался. Ей ведь ничего не стоит позвонить и рассказать все его жене: терять-то ей теперь нечего, мужа у нее нет! Богданов проклял тот день, когда он впервые увидел Марьяну. Все-таки все бабы стервы!