— Завтра же, — сказал владыка Иона, — буду аз с вами в соборной церкви Рождества пресвятыя богородицы и с пелены богородичной на свою епитрахиль возьму их. Бог нам свидетель, все мы за правое дело. Да поможет нам господь!
Владыка, обернувшись к иконам, перекрестился широким крестом.
— Аминь, — ответили все, вслед за отцом Иоилем, и тоже закрестились на образа.
— Верите вы мне, — продолжал владыка, — верю и аз вам, благочестивые и верные чада мои! Первее всего надобно нам на Москве государя всея Руси, вольного, а не по ярлыку царя ордынского. Будет у нас свой царь; будет свой, ежели не патриарх, как отец Иоиль хощет, то митрополит свой, не от греков, а от собора своих святителей русских рукоположенный. Ныне же патриарх цареградский склонился к ереси латыньской, а митрополит наш, как ведаете, осьмой собор принял и веру отцов наших еретикам предал!
Обратясь к княжичам, он добавил:
— Для сего ради за отца вашего и церковь православная и все людие подымутся и глас свой возвысят. Чует сие Шемяка, оттого и слабость его.
Запомните все, что было с вами. Подрастете когда, уразумеете, чего теперь осмыслить не можете…
На другой день, еще до звона к заутрене, потянулся народ толпами из кремля и со всех концов посадских к соборному храму Рождества богородицы.
Никому ни о чем объявлено не было, а все знали, что происходить будет в соборе муромском.
День начался солнечный, и скворцы у всех скворечниц так из себя и выходили, и стоял над городом непрерывный птичий гам, пока колокола не загудели, заглушив благовестом и пение птиц, и говор людской, и топот конский, и даже грохот и скрип телег.
Битком набито было народа в соборе, когда княжичи Иван и Юрий, в сопровождении Ряполовских, Оболенского, бояр и детей боярских, вошли в храм. Илейка и Васюк неотлучно были при княжичах и шли позади них, впереди князей и бояр — боялись они даже на миг краткий отойти от питомцев своих, особенно на многолюдстве таком.
— Богу и государыне Софье Витовтовне клялся я за них, — сурово и твердо сказал Васюк Ряполовским, — а посему ни я, ни Илейка шагу от них не отступим…
Навстречу княжичам вышел отец Иоиль, подвел их к левому клиросу и поставил перед образом богородицы, у самой пелены подиконной, золотом шитой и жемчугом низанной. Тут же и сам стал он позади княжичей, рядом с Илейкой и Васюком.
— На колени станьте, — сказал отец Иоиль княжичам и, когда те стали, накрыл им головы пеленою подиконной от образа богородицы.
Опять беспокойство и тревога затомили княжичей. Горестно переглянулись они под пеленой, и Юрий, крепко схватив Ивана за руку, шепнул ему с трепетом: