— а во второй раз все нормально. Вы будете что-нибудь пить? Сок или минеральную воду?
— У нас есть хороший коньяк? — неожиданно поинтересовался Святослав Олегович.
Поднос в руках Инны чуть дрогнул. Она внимательно посмотрела на своего руководителя. Впервые за столько времени он поинтересовался алкоголем.
— Что-нибудь случилось? — спросила она, несмело улыбнувшись.
— Нет, — ответил Петровский, — просто у меня сегодня хорошее настроение.
Инна поставила поднос на столик и вышла из кабинета. Святослав Олегович вспомнил про телефон, который положил на стол. Снова взял его.
— Паша, — спросил он, — ты еще на линии?
— Конечно, — ответил Бубенцов.
— Пока нет никаких предварительных итогов нашей операции?
— Никаких, — ответил Паша, — но я думаю, Качанов пройдет.
— Если учесть, что мы купили и прокуратуру, и суд, — согласился Петровский.
— Что вы говорите? — не понял Паша.
— Ничего. Какой у Качанова номер? Хочу ему позвонить.
Бубенцов продиктовал номер телефона. Петровский записал, но затем поднялся и прошел к другому столу, где стоял поднос с едой. Суп был достаточно горячий. Не успел он отхлебнуть несколько ложек, как появилась Инна с бутылкой французского коньяка «Хенесси».
— Откуда? — удивился Петровский. — Неужели у тебя в приемной спрятан такой дорогой коньяк? Вот уж никогда бы не подумал.
— Нет, — сказала она, — я взяла эту бутылку из кабинета Юлая Абуталиповича. Позвонила ему в Уфу и получила разрешение.
Святослав Олегович тихо захохотал. После стольких дней томительного ожидания наступила обычная релаксация. Он взял рюмку, посмотрел на бутылку. И неожиданно спросил:
— А почему нет второй рюмки?
— Вы кого-то ждете? — уточнила Инна.
— Нет. Но в одиночку напиваться глупо. Пойди принеси вторую рюмку и сядь рядом.
Секретарь, не изменившись в лице, вышла из кабинета. Через минуту вернулась с рюмкой в руках. Он разлил коньяк.
— За наше агентство, — сказал Петровский, поднимая рюмку, — за наш успех.
— За ваш успех, — искренне отозвалась она. И выпила рюмку до дна.
Он попробовал языком коньяк и затем залпом выпил, хотя помнил, что коньяк, особенно такой дорогой, так пить нельзя. Его нужно смаковать, пробовать на вкус и наливать не в рюмки, а пузатые бокалы, чтобы согревать янтарную жидкость теплом своих рук. Но в его кабинете не было пузатых бокалов. Он никогда не позволял себе пить на работе. Для этого существуют рестораны и бары.
— Святослав Олегович, — неожиданно обратилась к нему Инна, — можно задать вам один вопрос?
— Один можно, — кивнул он, снова разливая коньяк по рюмкам.
— Давно хотела вас спросить, — она явно смущалась, — зачем вы раздеваете всех женщин, прежде чем принять их на работу? Ведь вы можете выбрать для этого самых лучших специалистов. Раньше я думала, что вы сексуальный маньяк, вуайерист, но потом поняла, что они вас даже не волнуют. И вы раздеваете всех, от двадцати и до шестидесяти. Почему? Почему вы это делаете? И почему вы не раздеваете мужчин? Или на них вы вообще не хотите смотреть?