— Нет, но он хочет с вами поговорить.
— Поговорить или увидеться?
— Кажется, увидеться, — поправилась Инна.
— Сообщи, что я буду вечером в Москве. Нет, лучше пока ничего не говори. Отвечай, что я в Уфе, поехал навестить больного Гребешкова. Все равно об этом напишут все центральные газеты и покажут по всем каналам телевидения. Если уже не показали.
— Пока нет, — отозвалась секретарь, — мы смотрим все центральные каналы.
Петровский убрал телефон и посмотрел на подошедшего Юлая.
— Кажется, я могу уезжать, — заявил он. — Если здесь не выберут Гребешкова, то я ничего не понимаю в политике.
— Обязательно выберут, — ухмыльнулся его заместитель. — Не понимаю, почему ты на меня так взъелся? Что за операция такая этот аппендицит, что ты так нервничал? И почему на меня накричал?
— Я не кричал, — устало отмахнулся Святослав Олегович, — но все равно извини. И организуй мне, пожалуйста, самолет. Хочу домой, в Москву. У меня еще много дел. Сегодня день выборов. Для нас он совсем как День сурка.
— Можно улететь через два часа, — сообщил Юлай, — но я думал, что ты останешься. Мой брат готовит такое угощение на вечер…
— В следующий раз, Юлай, в следующий раз. Я буквально валюсь с ног от усталости. Заказывай билеты, и пусть меня отвезут в аэропорт. Остальное ты сделаешь сам. И передай привет твоему брату.
Заместитель понимающе кивнул. Ни он, ни сам Петровский еще не знали, какие проблемы им придется решать в этот день.
В Москву он вернулся к трем часам дня. Когда летишь на Восток, теряешь время, когда на Запад — выигрываешь. Как странно, — неожиданно подумал Святослав Олегович, — наверное, в этом есть какая-то непонятная закономерность, а может, этим и объясняется разница между Востоком и Западом? На Востоке время — субстанция вечная, тут не привыкли ценить каждый час. Огромные просторы породили и философию пространства. А на Западе, где все события происходили в маленькой Греции или в небольшой, по мировым меркам, Италии, время научились беречь и раздвигать пространство, даже находясь в средневековых кельях монастырей и соборов. Наши огромные просторы не позволяют нам обращаться со временем так, как это делают жители небольших европейских стран. Ведь многие наши сибирские области гораздо больше, чем целые европейские страны. Петровский вышел из самолета и вместе со своим телохранителем прошел к небольшому автобусу, приехавшему за ними из зала для официальных делегаций.
По дороге в свой офис он задумчиво смотрел на привычные улицы Москвы. Изобилие рекламы сразу бросалось в глаза. Такого пока нет в других российских городах — ни в Курске, ни в Омске, ни в Уфе.