- Вы должны понять, что зря теряете время, приходя сюда и доставляя неприятности нашей семье. - Это все, что она могла сказать ему, не сообщая о болезни Мартина. В глазах ее сверкнул холодный блеск. У нее было одно желание - избавиться от визитера раз и навсегда.
Но у Адама были другие намерения. Он не пошевелился, провожая глазами ее высокую фигуру, слегка покачивающую бедрами, когда она направлялась к двери. Затем его божественный голос прорезал Тишину;
- А вам не приходило в голову спросить себя, почему Ванесса и Доминик нарисовали меня в столь черных красках? И не говорите, что нет. Достаточно вспомнить, как вы встретили меня. И вас не удивляет, что они оба моментально смылись?
Затем он медленно, по-кошачьи поднялся со стула и позвал ее, едва шевеля губами:
- Подойди сюда. Я еще не закончил, и у меня есть еще что сказать.
Она сверкнула глазами, но быстро отвела взгляд в сторону, потому что почувствовала, как забилось в груди сердце. В том, как он смотрел, двигался и говорил, было что-то обволакивающее, завораживающее и нереальное. Пытаясь сопротивляться, она смотрела в одну точку, где-то чуть выше его левого плеча, и, возвращаясь в комнату, произнесла деланно ледяным тоном:
- У вас слишком преувеличенное мнение о собственной персоне. - Она приподняла подбородок, но неожиданно для себя невольно скользнула взглядом навстречу его насмешливым зеленым, глазам. И хотя она чувствовала, как предательская краска заливает ее нежную кожу, но не отвела взгляда и не отступила перед этим наглым типом:
- Моих дяди и тети нет дома, а Доминик в Лондоне занимается делами фирмы.
- Ну уж, конечно! - протянул Адам, и губы его искривились в издевательской усмешке. - Впрочем, мне наплевать и на него, и на Ванессу. Мне совершенно необходимо увидеть отца.
Седина просто не понимала: он что, принимает ее за круглую дуру? И в тон ему спросила:
- Необходимо для кого? Или для чего? Скорее всего для вашего банковского счета! То, что на вас надето, вряд ли приобреталось на дешевых распродажах.
Взгляд, которым он ответил на ее вопрос, заставил ее вздрогнуть в предчувствии неизбежного, однако он лишь пожал плечами и сказал:
- Думайте, что хотите, это ваше дело. Как ни странно, несмотря на то, что она слышала о нем, обо всех малопривлекательных фактах его жизни, ей не хотелось верить им. Его обаяние в сочетании с притягивающей внешностью было довольно сильным оружием, но она не собиралась сдаваться или обманываться. Кроме того, если причина его желания видеть Мартина была вполне невинной, то почему он отказывался назвать ее?