Дронго вызвал стюардессу.
– У вас в салоне есть телефон? – спросил он.
– Нет, – удивилась она. – У нас не разрешено звонить по телефону из самолета.
– Извините. – Дронго написал слово «Чикаго» и поставил рядом с ним вопрос.
Затем снова посмотрел на свою схему. Если все правильно, то террористы должны были продумать, каким образом вывезти эти отходы из Казахстана. Через южную границу, рискуя нарваться на несколько пограничных постов? Чтобы попасть в руки американцев, находящихся в Афганистане? Нет, это самый худший вариант. Тогда получается, что они воспользовались либо железной дорогой, либо самолетом. В первом случае Москва – наиболее реальный объект. Во втором – груз могли отправить в Европу. До Америки оттуда далековато, и вряд ли самолет мог лететь туда без посадки в промежуточных аэропортах. Впрочем, сейчас возможна любая невозможная вещь. В таком сумасшедшем мире мы живем. Кто мог представить, что двадцать первый век начнется одиннадцатого сентября падением двух башен Всемирного торгового центра, а потом будут война в Афганистане, непрекращающаяся бойня в Ираке, многочисленные террористические акты в Израиле и России, трагедия в Мадриде и, наконец, Беслан? Не слишком ли много всего лишь для четырех лет нового века?
Самолет наконец пошел на посадку, и через двадцать минут они уже выходили из лайнера. После обретения независимости многие города, области и страны поменяли названия, сделав их труднопроизносимыми, словно устраивая некий конкурс на самое нелепое название. Именно поэтому Таллин стали писать с двумя «н», Башкирия превратилась в Башкортостан, а прежний город Алма-Ата стал Алматы. Хотя можно привести и другие примеры. Столицей Киргизии долгое время был город Фрунзе. Учитывая, что киргизы не выговаривали букву «Ф», столицу собственного государства они произносили как «Прунзе». Таких примеров грамматического идиотизма можно припомнить сколько угодно. Совершенно понятно, что любая страна имеет право давать любые названия своим городам и областям, а другая – произносить их в соответствии с лексическими нормами своего языка. Так, например, привычные для русского языка Китай, Венгрия или Эквадор сами китайцы, венгры и эквадорцы произносят как Чайна, Хунгария, Эукадор.
В аэропорту их ждали. Двое мужчин пожали руку Дронго и проводили его в приготовленную для встречи комнату. Очевидно, эти двое знали, что его напарник всего лишь исполнитель, и поэтому его туда не пригласили. Один мужчина с характерной восточной внешностью представился как Кенжетаев Савутжан Шарипович, другой назвался Решетиловым Юрием Васильевичем. Обоим было лет по пятьдесят. Оба так испытывающе смотрели на Дронго, словно решали, можно ли ему доверить столь серьезную миссию.