– Идите, – разрешил генерал, махнув рукой.
Бывший снабженец, а ныне заместитель директора по хозяйственной части Михаил Михайлович Суша поспешил выйти из кабинета.
Когда он ушел, Михалев обратился к Дронго:
– Удивлены? Или вы часто сталкиваетесь с подобными типами?
– В последнее время все чаще и чаще, – признался тот.
– Вот и я так, – задумчиво поделился генерал. – Я все время думаю, ради кого и ради чего мы рискуем? Работаем, не жалея себя, подставляемся под пули и ножи контрабандистов, ищем террористов, ловим всякую мразь. И думаю, я знаю ответ на этот вопрос. Чтобы моя дочь могла читать стихи, которые ей нравятся, а мои внуки могли свободно жить там, где они хотят, и выбрать себе такую профессию, какую захотят.
– Получается? – полюбопытствовал Дронго.
Вместо ответа генерал поднял трубку, вызвал помощника.
– Виктор, – негромко приказал он, – верни нашу бутылку. Мы с экспертом не допили. Нам еще немного нужно принять, чтобы не сойти с ума.
К утру общая ситуация несколько прояснилась. По сведениям пограничной службы, два месяца назад никто из иностранцев, похожих на Ахмеда Парвиза, визы не запрашивал. Ни один гражданин Пакистана с похожими приметами не пересекал государственную границу России. Стало ясно, что могли сбыться худшие опасения Дронго.
Михалев на правах хозяина сидел за столом, проводя импровизированное совещание. Было понятно, что ситуация становится все более критической. Не оставалось сомнений, что пятеро умерших в Казахстане получили критическую дозу радиации именно в Новосибирске, сначала в заброшенной лаборатории, где груз перекладывали в другие контейнеры, а затем в порту, когда пустые бочки складировали в заброшенном сарае. Двое маляров также получили свои дозы радиации в этом месте.
– У нас ничего нет, – подвел неутешительный итог генерал Михалев. – Мы не имеем ни одной зацепки, позволяющей нам хотя бы приблизительно очертить район поиска. Ясно, что отходы были в Новосибирске, понятно, что содержимое бочек тут упаковали в новые контейнеры, доставленные в лабораторию. Михаил Суша опознал в одном из погибших «студента», который выпросил у него лабораторию якобы для каких-то опытов.
– Вы передали в Москву адрес сестры этого преподавателя? – вмешался Решетилов, решив, что позволил местному генералу слишком долго председательствовать на этом совещании.
– Еще четыре часа назад, – ответил Михалев. – Сейчас там ночь, поэтому операцию проведут утром.
– Кретины, – недовольно прошептал Решетилов, – теряют время. Нужно было сообщить мне, чтобы я позвонил.