— Да, вечерок выдался не томный, — приоткрыв занавеску, Дина полюбовалась на затаившийся в полумраке парк, потом села на подоконник и повернулась ко мне, — Дело не в доме. Дело в людях.
Лежа на своей кровати, я листала толстый ежедневник в коричневой кожаной обложке, содержавший записи нашей мамы, составленные за долгие годы охоты на нечистую силу.
— Они все, прислуга и хозяева, долгое время вместе. Что-то есть у них в прошлом, — сказала я.
Динины глаза возбужденно заблестели.
— Костик этот, — подхватила она, — Видела, как он занервничал, когда кухарка упомянула какую-то Снежану? Кто это, спрашивается, такая?
— Может, стоило сразу прижать Наталью Львовну? — спросила я.
— Диспозиция у нас не выгодная, — возразила Дина, — Но я найду подход. Львовна любит девушек с хорошим аппетитом. Значит, развязать ей язык дело техники.
— Этой техникой ты владеешь, — улыбнулась я, — Надо узнать, где Верейские жили раньше и как они там жили.
— Возможно, они привезли с собой какую-то вещь из старого дома, на которой как раз лежит проклятие, — добавила Дина, — Воспользуюсь состоянием хозяйки и выспрошу ее.
— Может, не надо ее трогать? — попросила я, — Ей и так досталось. Другие тоже могут что-то рассказать.
— Преподобная мать Серафима, — вздохнула Дина, спрыгнула с подоконника и с разбегу шлепнулась на свою кровать, — Раз вы такая добрая, завтра грядку будете копать.
— Посмотрим на ваше поведение.
Она пробормотала что-то еще язвительно-сонное и закрыла глаза, а я, враждебно посмотрев на подушку, потянулась за ноутбуком.
— Почему это случилось со мной? В чем я виноват, Сима?
Я вздрогнула от прикосновения и проснулась. Легкая старческая рука, чуть подрагивая, лежала на моем плече.
— Вы задремали? — надтреснутый возрастом голос звучал тихо и ласково.
Я развернулась в кресле и подняла голову. Старая женщина, стоявшая рядом, выглядела как пожилая Роуз в фильме «Титаник»: длинная ночная рубашка, белеющая в темноте, седые волосы, завитые в локоны и небрежно заколотые, усталые добрые глаза на покрытом морщинами и пигментными пятнами лице.
— Да, кажется, — я огляделась и поняла, что нахожусь в гостиной у погасшего камина, сижу в том самом кресле, где недавно сидела Ида Валерьевна.
Осколки люстры убрали, пол вымыли, и большая комната снова была чистой и нереально пустой.
— Я слышала шум, — словно угадав, о чем я вспомнила, сказала старая женщина, — Жаль ее, но случилось то, что должно было. Они зашли слишком далеко. Анатолий думал только о себе, он перестарался.
— Ваш племянник? — уточнила я, уже поняв, что передо мною Аглая Васильевна, тетя хозяина дома.