— Вот еще, — рассердившись на приказной тон, возразила я, — Прекрати все время указывать, как будто я маленькая…
Мой громкий голос, наконец, разбудил Дину. Она открыла глаза, села и забрала у меня телефон. Конец фразы мама договорила уже, обращаясь к ней.
— Да, — промычала Дина сонно, потом ее взгляд оживился, а спина выпрямилась, — Да. Да. Обязательно. Да. Будет сделано. Непременно.
В ее глазах загорелась суровая решимость. Из взбалмошной капризницы Дина в мгновение ока превратилась в универсального солдата. Я долгое время пребывала в неведении касательно настоящих занятий моей матери и сестры. Теперь я гораздо лучше понимала природу Дининого беспрекословного подчинения маминым распоряжениям. Но все равно взирала на этот странноватый телефонный диалог в немом ужасе.
Дина опустила руку с зажатым телефоном на одеяло и потянулась.
— Так. Мама хочет…
— Плевать, что она там хочет, — сердито отрезала, — Дай сюда.
Я отняла телефон и посмотрела номер, с которого звонила мама. Звонок был сделан с какого-то городского телефона. Я запомнила код, чтобы посмотреть в справочнике.
В окна кухни глядело чистое, постепенно светлеющее небо. Асфальт на парковых дорожках просох и из зеркального стал светло-серым. На площадке перед входом стоял большой черный «джип».
— Хозяин вернулся, — тихо сказала сидевшая за столом Наталья Львовна.
Мы сразу заметили, что у нее расстроенный и испуганный вид.
— Еще что-то случилось? — спросила Дина.
— Аглая Васильевна пропала, — сказала кухарка, ее губы задрожали от сдерживаемых слез, — Ночью, видать, вышла из комнаты, из дома и ушла куда-то, в чем была — в ночнушке.
Дина, которой я рассказала ночную историю, похожую на сон, кинула на меня многозначительный взгляд.
— Возможно, теперь, когда такие проблемы, мы не сможем здесь остаться? — предположила я.
И тогда нам просто ничего другого не останется, как поехать к маме. Эта мысль яркой кометой пронеслась в моей голове, где все еще крутился утренний разговор.
— Они как раз разговаривают с Марией Викторовной. И о вас тоже, — невесело отозвалась кухарка, — Может, по яблочку? — она обернулась к столу, на нем в стеклянной фруктовнице краснели удивительное красивые яблоки, — Не магазинные, воском покрытые. Бабуля ходит по домам, свои продает.
Динина рука тут же сняла с горки яблок верхнее, самое крупное, потом повисла в воздухе и вернула яблоко на место.
— Позже.
Дина потянула меня за рукав.
— Пошли, проясним туманное будущее.
— А я вам омлетик пожарю с ветчиной, — вздохнула кухарка.
Мария Викторовна с мужем были в гостиной, сидели рядом на кожаном диване у окна. Анатолий Павлович Верейский оказался высоким худощавым человеком с тонкими чертами лица, спокойными серыми глазами и русыми волосами, тронутыми сединой. Между ним и женой угадывалась значительная разница в возрасте. Когда мы заглянули в гостиную, Верейский утешал Марию Викторовну, которая всхлипывала, держа платок возле лица.