Я никогда не видела ничего подобного и рассмотрела бы все внимательнее, но по глазам сразу ударил вид трех стульев, на которых темнели неподвижные человеческие фигуры. Вера Аркадьевна и Вика сидели, опустив голову на грудь, как спящие пассажиры электрички. В сознании была только Дина. Увидев мое отражение в большом зеркале, она повернула ко мне голову. Ее руки, закинутые за спинку стула, были крепко связаны бельевым шнуром.
— Сейчас достану нож.
Я сбросила свой рюкзак с плеча на пол и стала рыться в нем.
— Найди зеркало, — голос Дины как всегда был спокойным, а тон приказным, но глаза, обращенные на мое лицо, выражали безграничное изумление, — Попробуй искать на полках. Быстрей, она ушла ненадолго.
Оставив рюкзак, я подбежала к стеллажам. Среди хлама, скелетиков летучих мышей, птичьих лапок, виднелись амулеты на цепочках, покрытые магическими символами, запертые на замок шкатулки. Все покрывал слой пыли.
— Как хоть оно выглядит? — от пестроты и грязи у меня разбегались глаза.
— Круглое в мельхиоровой рамке с длинной ручкой, — Дина поерзала на стуле, ослабляя веревки, — Как ты догадалась, где искать?
— Ты звонила и сказала про зеркало, — я обеими руками раздвигала в стороны содержимое полок, — И еще я была в старом доме Верейских и видела портрет Вероники.
— Это не дом Верейских. Это дом моей матери. И он должен был стать моим, но они продали его, не спросив моего согласия.
Свечи на столе мигнули, качнув огненными головками. Я не услышала, как вошла Снежана, не заметила даже, откуда она появилась. Я обнаружила ее присутствие только, когда ее отражение вдруг выросло за спиной у моего. Она была в длинном белом платье, как ее мать на портрете. Оно выглядело дико среди неопрятной пыли и тошнотворных колдовских припасов.
— Поэтому ты вернулась, — я, наконец, отыскала ответ, на интересовавший меня вопрос, — Чтобы их наказать?
Снежана холодно повела идеально очерченными бровями.
— Наказать их следовало еще раньше. И отца, предавшего мою мать, и мачеху, пришедшую в мой дом на все готовенькое. А так же придурка Костика и равнодушных слуг. Просто раньше я была маленькой девочкой, испуганной, всеми брошенной. Но я копила силы и выжидала.
— Выждала, значит? — фыркнула Дина на стуле.
— Я училась, — вкрадчиво улыбнулась Снежана, — Не все мое наследство разбазарил отец. Кое-что мне перешло от матери в неотъемлемое пользование. И со временем я научилась этим владеть.
От ее прежнего облика продавщицы в простецкой одежде не осталось следа. Теперь она была также невероятно красива, как портрет Вероники. Роскошные черные волосы вились вокруг лица, на щеках под белой кожей проступал нежный румянец, темные глаза бархатно мерцали из-под ресниц. Но ее красота не радовала, в ней было что-то устрашающее. Как яркая роза, которую уже точит невидимый червь, она вызывала чувство тревоги и брезгливости. Медленно, с той же вкрадчивой улыбкой Снежана вынула из-за пояска своего платья небольшой предмет.