— Да, — эхом отозвалась Сима, — Такие глаза…
Собираясь уходить, в большом холле второго этажа возле лестницы мы снова столкнулись с Таней. Она уже отделалась от школьников и тоже шла вниз.
— Уже уходите? Вы больше ничего не хотите? — спросила она, передразнивая кролика из мультфильма про Винни-пуха.
— А разве что-то еще осталось? — я поддержала шутку, — Тань, а ведь Валерий как две капли воды был похож на вашего князя. Разве ты не заметила?
— Серьезно? Неужто все-таки потомок? — удивилась она, — А откуда вы знаете, как он выглядел?
— Нашли фотку в комнате, — я пожала плечами.
Мы стали вместе спускаться.
— А ты спиритизмом увлекаешься? — спросила Сима.
— Теперь уже нет, — ответила Таня, немного смутившись, — Вы видели, как я доску выбросила, да?
— Мы думали, это только коробка от нее, — сказала я, — И что ж ты передумала? Это же прикольно.
— Прикольно, но не так, как казалось, — Таня улыбнулась как-то криво, и этот ничего не значащий разговор сразу меня заинтересовал.
— Почему? — спросила я.
Она пожала плечами. По выражению лица было видно, что она хочет сказать что-то значительное, но не знает те ли мы люди, которым стоит это говорить.
— Можете не верить, но это занятие оказалось слишком серьезным, — наконец решилась Таня, — Мы решили это прекратить. Даже поругались с Галиночкой Павловной. Ей было любопытно, и она хотела продолжить. Но Оля настояла, на том, чтобы положить этому конец. Из-за Миши.
— Из-за Миши? — переспросила Сима.
— Вы его видели наверху, он был в картинной галерее, потом ушел, — сказала Таня, — Он двоюродный брат Оли Королевой, она работает со мной и живет в соседнем доме, — она остановилась на промежуточной площадке между двумя пролетами, мы вместе с ней, слушая рассказ, — Миша… немного необычный. Он такой с тех пор, как его родители погибли. Олина мама, его тетя, взяла его к себе. Он…Как это называется, когда люди уходят в себя?
— Аутизм, — подсказала Сима.
— И он что, даже не разговаривает? — спросила я, вспоминая берущие за душу глаза странного парня.
— Не разговаривал, — в поведении Тани опять проступила нерешительность, видимо, из-за опасения, что мы ей не поверим, — Но как-то раз, когда мы сидели за доской, он тоже был в комнате и вдруг заговорил.
— Не своим голосом? — догадалась я.
— Голосом Олиного дедушки, — переходя на взволнованный полушепот, подтвердила Таня, — Он рассказал, где в своей квартире спрятал золотые бабушкины украшения. Перед смертью Олин дедушка тяжело болел и не успел ей сказать. Олина мама нашла украшения там, где он указал.
Мы помолчали, переглядываясь. Таня напряженно ожидала, поверим мы или нет. Она явно не выдумывала, во всяком случае, в ее глазах была убежденность в правдивости рассказа.