Переглянувшись, мы с подругой решили не поддерживать дебаты на тему самого умного. Невозможно быть самым умным в решении всех проблем. Не стоило развивать в Дмитрии Николаевиче манию величия. Именно поэтому я коротко заметила, что у него должно было хватить ума и на то, чтобы дать понять – интересующая нас тема пока закрыта.
– А губная помада?! – возмутился он. – Я же тебе при этом усиленно подмигивал…
Пререкания по поводу идиотских подмигиваний, оказавшихся тайным знаком, что, кроме Димки, никто не понял, пришлось прекратить. К компании приближался румяный, как красна девица, Михаил. Я спешно поставила лыжи вместе – почти одна на другую.
– Ну что, еще по кружочку? – спросил он и, сильно оттолкнувшись палками, подкатил к нам вплотную.
– У нас ЧП, – коротко бросил муж. – Ирина Александровна приступила к лесоповалу. Плохой признак.
Я невольно опустила глаза и принялась чертить лыжной палкой на снегу паутину. Ну к чему объяснять детали? Пока пелись хвалебные песни Мишке за его долготерпение и доставленное вылазкой удовольствие (кому как…), я успела пририсовать к паутине муху. Без паука. Я их, пауков, боюсь. Муха получилась не очень похожая, тем не менее я над картиной так и застыла! Отдельные детали всего случившегося за эту неделю опять стали складываться в общую картину. Более того, появились дополнительные фрагменты. Правда, с большими прорехами – как в моих спортивных штанах. Я моментально оглохла, ослепла и замерла. Очнулась в полной тишине. Рядом со мной никого не было, и я испуганно оглянулась. Вся группа оказалась далеко впереди – уверенно катила по направлению к машине.
Соображение, что общество не хотело смущать меня моими же штанами, поэтому и уехало, пришло на смену растерянности довольно быстро. Я развернулась и бойко покатила вдогонку. Еще пара жертвенных спортивных ползунков, и я смогу дать фору мужу. С детства так хорошо не каталась. А может, меня просто подгонял невольный страх. Одной жутковато…