– Тебе нельзя таскать тяжести, – укорила меня подруга. – Это плохо влияет на твои умственные способности. Как ты мыслишь такую операцию осуществить?
– Завтра поеду в фирму «Пантера-С» и постараюсь выяснить что-либо о…
– Правильно. Тебя хорошо встретят, проводят прямо до места назначения, где окончательно успокоят. Ищи визитку и пойдем ко мне – звонить «Пантере-С».
Я бодро вскочила и довольно быстро отыскала визитку Владислава в своем ежедневнике. Мы уже дошли до Наташкиной квартиры и подруга открыла дверь, когда на нашем этаже остановился лифт.
«Аленка или Славчик вернулись с занятий раньше времени», – мелькнула у меня мысль.
Что мелькнуло в голове у Натальи, я не знаю, но она резко рванула меня за руку и втянула в квартиру, неслышно прикрыв дверь. В отличие от двери, я все-таки наделала шороху. Чтобы не упасть, уцепилась за Натальину куртку и вместе с ней успокоилась на полу, размышляя, кто из нас виноват в оторванной вешалке. Из кухни доносились жалобные стенания собаки. Денька сидела в заключении.
– Быстро поднимайся! – прошипела Наташка. – Полюбуйся на домушника, который нам полы топчет!
Я заглянула в «глазок» и увидела мужчину, аккуратно закрывавшего входную дверь. Разглядеть лицо не удалось, да и Наташка толкалась. Добротная кожаная куртка с поднятым воротником и черная вязаная шапка оставляли для обозрения только нос, да и то в профиль. Мужчина уверенно прошел по направлению к моей двери. Я тихо опустилась на Наташкину куртку. Мысли о вешалке уже не мучили. Наташка примостилась рядом. Несколько минут прошли в напряженном молчании. Потом послышался стон открываемой и вновь закрываемой входной двери – но не моей. Димка смазал петли ужасно дорогим натуральным оливковым маслом, когда маленькая бутылочка, приобретенная для лекарственных целей, выпала у него из разорвавшегося пакета на кафель пола и разбилась вдребезги. С тех пор ни одна дверь у нас не скрипит. У Наташки и у Анастаса Ивановича – тоже. Незнакомец вошел в пустующую квартиру Светланы…
– Блин!!! Обложили! – Наташка непроизвольно втянула голову в плечи и отступила от двери.
Солнечный луч, чудом пробившийся через плотное серое ковровое покрытие небес обетованных и стекло спальни, обеспечил голове подруги такую подсветку, что я поневоле залюбовалась. Нимб создавал ореол святости, несмотря на искусственно спрятанную Наташкой шею, зажмуренные глаза и сморщенный нос. Световой эффект длился секунд тридцать, не меньше. Все это время я восхищенно молчала.
Налет святости исчез, как только подруга открыла рот:
– Урою гада! – Раньше таких слов от нее я не слышала. Не иначе как начиталась бандитских романов. – За лохинь держат!