Клокочущие стремнины сменились спокойными бурыми водами, зато русло сделалось настолько широким, что рано утром в тумане он не видел противоположного берега. Дожди ослабли, потом прекратились, да и дождевые леса вокруг Ориноко уступили место сухим пальмовым рощам. Ночью он проплыл мимо большого города, который был похож на город из его сна: огромные, как утесы, дома светились яркими точками, словно внутри горели плененные звезды. Что-то огромное стремительно, с громовым ревом пронеслось над рекой: ему рассказывали, что у мертвых людей есть металлические каноэ, которые летают, как птицы, и теперь стало ясно, что это правда. Сам Мойе летал бесшумно, используя другой метод.
По прошествии нескольких дней его каноэ проплыло мимо еще одного города, потом пальмы по берегам сменились болотами, а широченное русло разделилось на более узкие протоки. Не зная, какой из них предпочесть, он предоставил это на выбор Ягуару, и однажды он опустил руку в реку, зачерпнул пригоршню воды, отпил и обнаружил, что вода соленая. Отец Перрин говорил ему, что в море вода соленая — верилось в такое с трудом, но и это оказалось правдой.
Мойе плыл мимо мангровых лесов и топких равнин, пока не увидел перед собой широкую водную гладь и на дальнем горизонте бурое пятно, которое, по его предположениям, должно было быть Майами-Америкой. Привязав каноэ к мангровому корню и взяв духовую трубку, знахарь двинулся по отмели вдоль края моря. Вскоре он подошел к мелкой бухточке, полной кормившихся фламинго и других морских птиц, застрелил двух фламинго, развел на берегу большой костер, разделал птиц, выжег перья, а мясо завернул в пальмовые листья, обмазал глиной и запек, зарыв в горячие угли. Поев жилистого мяса и запив его водой из своего бурдюка, он направил свое каноэ в мягко колыхавшиеся волны.
Ему потребовался целый день, чтобы пересечь море, и когда добрался до другого берега, он слегка удивился, увидев, что Америка очень похожа на Сан-Педро Касиваре. Отец Перрин рассказывал ему множество историй о своем Доме, но здесь все было вовсе не так: шаткий деревянный причал, несколько низких хибар среди пальмовых и перечных деревьев и чернокожие люди, занимавшиеся своими делами.
Он подтянул каноэ к песку и выбрался на берег, надлежаще одетый в свою наплечную накидку cape из перьев, в том числе перьев птицы кецаль, чтобы люди сразу увидели, что перед ними не кто-нибудь, а йампири, с которым следует обращаться почтительно. Подойдя к группе чернокожих, стоявших и сидевших перед небольшим зданием, он вежливо осведомился по-испански: