— Нет! Нет! Прекрати! Оставь ее!
Джимми все это показалось абсурдом: она обращалась с чудовищем как с непослушным щенком, и он даже ощутил смутную досаду из-за такого прозаического вмешательства в грозную эстетику разыгрываемой сцены.
Ягуар отряхнулся, словно собака, и молодая женщина, отлетев в сторону, звучно шлепнулась на плитку. А потом Паз услышал другой звук, рык, такой низкий и глубокий, что он показался ему воображаемым, похожим на те обманчивые звуки, которые человек порой слышит, проваливаясь в сон.
Ар-рар-рах. Ар-рар-рар-рах.
Это словно послужило сигналом: при этом звуке Паз ощутил в голове некое шевеление, а затем, повинуясь Иному, пребывающему внутри, пришло в движение и его тело. Он почувствовал, как руки натягивают тугой лук, оперение стрелы коснулось его щеки, а потом он спустил тетиву.
Ягуар разинул над девочкой клыкастую пасть за миг до того, как стрела вонзилась в него сразу за передней лапой. Паз пытался держать глаза открытыми, но некая сила, угнездившаяся в мозгу, заставила его закрыть их, чтобы зрение не зафиксировало то, чего сознание, в силу его эволюционного устройства, все равно не могло осмыслить. Однако он уловил порыв ветра и некий невнятный шум, а когда его зрение восстановилось, возле пруда царил хаос. Маленький человек с коричневой кожей лежал в луже крови, и в боку у него торчала выпущенная Пазом длинная стрела.
Цвик, движимый долго дремавшим медицинским инстинктом, стоял на коленях возле раненого и оказывал помощь, однако, улучив момент, оторвался от своих хлопот и воскликнул:
— Господи, Паз, ну за каким чертом было это делать?
Лола в это время занялась Дженни, сраженной, как Мойе стрелой, тяжелейшим припадком. Изо рта ее выступила пена, обнаженное тело выгнулось дугой, так что земли касались лишь пятки и рыжая макушка. Паз схватил на руки Амелию, дрожавшую и кричавшую от ужаса.
Остальные окружили пострадавшую пару, пытаясь сделать что-то полезное. Паз унес девочку в патио, рухнул в кресло, прижимая к себе ее маленькое тельце, и, целуя мокрую макушку, принялся бормотать что-то успокаивающее. Крики постепенно сменились всхлипами, потом последовал глубокий вздох, и наконец она сказала:
— Папочка, мне было страшно.
— Конечно, детка, а как же иначе. Было очень страшно. Я и сам испугался.
— Он хотел меня съесть на самом деле!
— Да, так оно и было.
— А я, хоть и перепугалась до смерти, кажется, сама хотела, чтобы меня съели. Как это может быть, а?
— Малышка, но ведь ты видела сон. Страшный сон, да, но он закончился. Никто больше не попытается тебя съесть.