Она крепко держала меня в течение минуты.
- Ты знаешь, почему, Ангел. Это дело Попа. Несмотря на то, как сильно я хочу переломать этой стерве руки и ноги, мы должны оставить инициативу в руках Попа.
- Но как долго это будет продолжаться? Какого чёрта, Айс, он уже был избит до крови, его магазин уже громили, теперь вот это! Я знаю, он взрослый человек и это его жизнь, но когда всё это закончится? Когда эта стерва получит по заслугам?
Она посмотрела на меня, её глаза были стального серого цвета в свете нового рассвета.
- Поп или не Поп, Ангел, но она получит по заслугам. Я тебе обещаю.
Через мгновение мой гнев подостыл, и я расслабилась. В конце концов, кто, как ни я знал, что если Морган Стил даёт обещание, вы можете пойти с ним даже в банк. Последняя капелька энергии, которую мне подбавила Корина своим чаем с кофеином, закончилась, я и устало облокотилась на Айс.
- Теперь мы можем идти домой? Мне кажется, я уже отсюда слышу зовущую меня кроватку, и если я не потороплюсь, то лягу спать прямо в этой соблазнительной луже грязюки.
Она устало обняла меня.
- Конечно. Этот бардак никуда не денется, мы можем вернуться к наведению порядка попозже. Пойдём.
Попрощавшись с Попом и другими пожарными, мы позвали Корину, сели в грузовик и, жутко утомлённые, отправились домой.
После того, как трижды принятый душ всё-таки сумел отмыть моё тело от сажи и дыма, я поднялась к своей большой, мягкой, чистой и самой замечательной в мире кровати и заснула прежде, чем моя голова коснулась подушки, оставив всю мою раздражительность и заботы на другой день, когда я была бы более подготовлена, я уж не говорю более активна, чтобы иметь с ними дело.
*****
Следующие несколько дней прошли спокойно, хотя не без деятельности. Пожар оставил после себя груды покорёженного, обугленного металла, лишь отдалённо напоминающего машины, которыми эти груды некогда были. Везде валялись куски небьющегося стекла, блестя на полуденном солнце как крошечные галактики под всевидящим оком Бога. Обугленные обивка, шины и сотни других вещиц, практически неопознаваемые после пожарища, терпеливо лежали и ждали, когда их уберут.
Я с жаром протестовала против уборки, рассуждая - как мне казалось, вполне логично, - что было бы очень прелестно наблюдать за тем, как Милисенте и ее гостям теперь придется смотреть на уже настоящее "бельмо на глазу", сотворенное ее усилиями.
Поп в этот день оказался лучше меня, и с таким же жаром уговаривал всех убрать этот мусор. С его доводами о том, что и другим людям тоже придется смотреть на это безобразие, нельзя было поспорить, и я решила не строить из себя зануду и смирилась с его решением, правда, пробормотала при этом парочку таких крепких словцов, что Корина даже взглянула на меня с каким-то новым уважением в глазах.