Она не могла рассказать Деву, что запланировала. По каким-то причинам ее сын, в некоторой степени, любил тигарда. И это приводило ее в смятение. Но большинство мужчин – слабые существа. Поэтому медведицы были сильнейшими из особей, и вот почему она руководила домашним хозяйством.
– Не беспокойся, Деверо. Maman все уладит. Ты возвращайся и контролируй вход.
И скоро ее дом снова будет в безопасности от угрозы, которую для всех них представляет Рен.
Маргарита тяжело вздохнула. Она в одиночестве гуляла по зоопарку, наблюдая за животными, которые резвились друг с другом или отдыхали. Прошло уже три дня, а от Рена ни слуху, ни духу. Хуже того, два часа назад позвонил отец и накричал на нее из-за ареста Блейна и предстоящего суда. Судя по всему, ни сам Блейн, ни его отец не удосужились сообщить ему, кем в действительности является Рен. Блейн наверняка отказался поверить этому. Как-никак, чья семья может быть влиятельнее семьи Блейна?! И как кто-то, владеющий такими деньгами, какие были у Рена, может заниматься чем-нибудь, кроме как греться в лучах собственного величия?!
Этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя плохо. Даже сейчас она слышала в голове разгневанный голос отца:
«Теперь на его биографии будет несмываемое пятно – и из-за чего? Из-за никчемного бродяги, с которым ты решила подружиться? В самом деле, Маргарита, что с тобой? Отец Блейна помог собрать десятки тысяч долларов во время моей кампании, а из-за моей дочери арестовывают его единственного сына? Ты решила убить меня? Ты хочешь довести меня до инфаркта этим арестом, чтобы пораньше получить свое наследство? Тогда просто возьми ружье и пристрели меня. Покончи с…»
И тогда он сделал замечание, которое попало точно в цель, пройдя сквозь нее болезненной волной.
«Вот что я получил, женившись на каджунке вопреки воле моей семьи. Мне вообще не следовало заводить детей. Они – ответственность, которую политический деятель не может себе позволить».
В течение всей сорокапятиминутной тирады она не могла вставить ни слова, чтобы возразить. А через некоторое время и вовсе бросила попытки. Пока отец продолжал ругаться, Маргарита положила трубку на столик, пожевала чипсы и полистала журнал. Как только он закончил, она просто извинилась и повесила трубку.
Отец не принадлежал к тому типу людей, которые прислушиваются к голосу рассудка. Конечно, она могла прекратить все это, рассказав ему, кто такой Рен, и почему Блейн не в состоянии откупиться от этих проблем. Но она получала злорадное удовольствие от умалчивания этой информации. Пускай и дальше заблуждается.