Савитар не играл. Если кто-нибудь преступал его правила, он моментально поджаривал правонарушителя.
В буквальном смысле.
И с большим удовольствием.
Раздражение Данте немного улеглось, как только он заметил Фьюри и Вэйна Катталакисов, стоящих в углу и разговаривающих друг с другом. Он познакомился с волками год назад, и ему показалось странным, что они находились здесь вместе. Омегрион – это встреча только регисов, или лидеров, каждой ветви Вер-Охотников, которых посылали представлять интересы своего вида.
Должен был присутствовать только один волк Катагария.
У Вэйна – такого же свирепого животного, как и Данте, – были темно-каштановые волосы, свободно ниспадавшие на плечи. А белокурые волосы Фьюри были собраны в конский хвост. Как и Данте, Фьюри был одет во все черное в отличие от брата, на котором были джинсы и коричневая кожаная куртка поверх белой футболки.
– Волки, – приблизившись к ним, поприветствовал Данте.
Вэйн пожал ему руку, затем его примеру последовал Фьюри. Данте широко улыбнулся, как только увидел на ладони Вэйна парную метку.
– Похоже, с последней нашей встречи нас успели пометить, – заметил Вэйн.
– Да уж, – усмехнулся Данте. – Ад замерз, не правда ли?
Фьюри засмеялся.
– Ты себе не представляешь.
Данте пристально взглянул на братьев.
– Как так получилось, что у катагарских волков два представителя?
Вэйн зловеще улыбнулся.
– У них их нет.
Данте нахмурился.
В голубых глазах Фьюри заплясали веселые чертики.
– Я – регис со стороны Катагарцев, а Вэйн – Аркадиан.
Новость ошеломила Данте. Это было невозможно. Вэйн – Катагарец.
– Ни черта себе.
Вэйн кивнул.
– Как ты и сказал: «Ад замерз».
Данте покачал головой.
– Да уж, но как такое возможно?
– Врожденный дефект, – объяснил Вэйн. – Когда у меня начался период полового созревания, я перестал быть Катагарцем, моя основная форма поменялась на Аркадианскую, и до недавних пор я никому и никогда не рассказывал об этом.
Данте похолодел, когда на половине лица Вэйна появилась традиционная метка Стража Аркадиан. Стражи были солдатами-людьми, которых отправляли убивать своих же кузенов Катагарцев. По этой причине Данте презирал их каждой частичкой своей души.
– Спокойно, Данте, – произнес Фьюри. – Вэйн вырос одним из нас. Как Катагарец. Он не такой, как остальные Стражи, которые убивают без причины.
– Лучше, чтобы так оно и было, – предостерег Данте, и юмор как рукой сняло. – Возможно, я и управляю Лимани, но никакой любви к Стражам не испытываю.
– Не ты один, – сказал Вэйн, и метка исчезла. – Поверь мне, в жизни у меня было достаточно потерь из-за безумных Стражей, и я не собираюсь принимать участия в их Крестовых походах. Мир? – спросил он, протягивая руку пантере.