– Настя когда приедет?
– Не сегодня завтра. Обещала позвонить. Она тебе очень нужна?
– Нужна, – вздохнула я. – Настена случайно не рассказывала тебе, о чем она говорила с «дядюшкой» во время пути к нам?
– Да так, ни о чем. Он ей показался веселым и забавным. А когда вышли из электрички, разговор шел, сама понимаешь, в одном направлении. Он же у нас сначала из туалета не вылезал. Пожалел, что послушался Нину Сергеевну и на машине не поехал. – Я удивленно подняла вверх брови. – Ты что, не знала, что у него машина есть? Отличная иномарка. Папик ее хвалил. А Нине Сергеевне не хотелось, чтобы он здесь привлекал к себе внимание. Ты же знаешь, сколько он сюда ни приезжал – все время без машины. Чудная она все-таки. Сейчас иномарок в Москве больше, чем отечественных машин… Ма-ам? Ты о чем задумалась? Может, Нина Сергеевна неспроста боялась гласности?
Я с трудом оторвалась от своих мыслей. Картина происшествия стала мне видеться несколько в ином ракурсе.
– Дима! – бросилась я к бредущему к бассейну мужу. – Мне надо с тобой поговорить.
– Мне тоже! Вы думаете решать вопрос с котятами? Один уже без конца норовит вылезти из коробки. Замучился назад закидывать!
– Но ведь Аленины сокурсники не торчат в Москве. Вот кончится лето и…
– Кончится мое терпение!
– Папик, – взмолилась Алена, – но ведь они совсем маленькие. На иждивении у тебя не сидят. Если и начнем прикармливать – то понемножку, жиденькой кашкой. Только бы аллергии не было.
Папик воздел руки вверх, призывая в свидетели неизвестно кого. Господь, я думаю, по таким мелочам не будет отвлекаться. Короче, все мои намерения поговорить с мужем рассосались. А поговорить стоило. Хотелось убедить его сразу же после реанимации перевести Андрея к себе в больницу и обеспечить за ним строгий контроль. Почему-то уже не думалось, что Андрей обречен на вымирание по причине стабильно тяжелого состояния. И вообще, летуну Синельникову следовало бы уже перейти в категорию просто «стабильного удовлетворительного». И вот тут на него может открыться охота. Перспектива этой охоты пугала. Тот, кто помог ему вылететь из окна, не рассчитывал, что Андрей останется жив. Учитывая, что в реанимационное отделение вход строго контролируется, пока можно не очень беспокоиться.
Держась одной рукой за голову, приплелась Наташка и уселась в беседке.
– Ленусик, дай мне, пожалуйста, что-нибудь от головной боли… – Алена с готовностью протянула ей цитрамон. Подруга слегка удивилась быстроте обслуживания: – Он у вас к чаю подается, что ли? А почему чайник холодный? – Дочь предприняла попытку встать и исправить это положение, но Наталья милостиво дала отмашку: – Сиди. Это я так, привередничаю… Ну-ка, подумай своей светлой головой… Кстати, может, тебе перекраситься? Хотя, нет, не стоит. Такая морока! Как попрет со временем свой естественный цвет, отличаясь от крашеного! И потом тебе твои волосы очень идут. Не вздумай перекрашиваться! Собственно, я вот о чем: если родной или почти родной человек заявляется к жениху и невесте на свадьбу в траурных одеждах, какой напрашивается вывод? – Наташке никак не давал покоя черный костюм Тамары Васильевны.