- Душа отравлена. Жизни нет.
И громко ли, себе ли только, сказал:
- Да. Жизни, жизни! Простой и понятной. Чтоб здоровый труд и здоровая любовь...
Грустный, светлое свое потерявший и сознавший то, руку протянул; руку Дарьи Николаевны взял с колен ее. И не противилась. И целовал светлую перчатку. И слышал шепот женщины обрывный, не его ушам шепчущий, и отвечал.
Не слышали легкого короткого стука в дверь. Открылась, скрипнув. Голос Зои.
- Тебя, Виктор, Юлия хочет видеть непременно. Сказать...
Вошла. Увидела. Замолчала-порвала. Оглянулась через плечо. Увидел Виктор позади Зои, в дверях, в сумраке, Юлию.
Не меняя позы, руки левой не вырвав из рук Виктора, посмотрела взором рассеянным на женщин Дарья Николаевна.
Взялась Зоя за медную ручку двери и голосом сухим:
- Степан Григорьич и Николай скоро приедут сюда... Юлия, пойдем!
Стукнула дверь.
- Ирина Макаровна! Ирина Макаровна! Куда?.. Ну, обиделась.
- Стану я на вас обижаться! Просто скучно. Миша, пойдем в мою комнату.
- Идемте, Ирочка.
- Слышите, рыбы вы скучные, он меня Ирочкой зовет; Миша меня любит, и я его к себе. А вы скучайте здесь и чай свой болванский пейте.
- Ну мы, пожалуй, и не так чтоб очень тосковать будем. Наш спор еще не кончен.
- Спор, спор! Что вы решить можете?.. Постепеновцы проклятые! Миша! Айда ко мне.
Убежала, смеясь. От стола круглого поднялся студент Миша. За Ирочкой пошел. Коридор несветлый быстро пробежала. В комнате своей - а дверь распахнула - Мишу ждала, хохотала. Увидел ее, на кровати сидящую. Под локоть подушку подобрала. От стены, ковром завешанной, откидывалась, и опять к стене, и ноги свои то к нему вытягивала, то под кровать прятала. Будто на качелях взлетала и падала. Волновалось одеяло простенькое и хлопало.
- Миша, сюда садись. Не туда, рядом. Ах, дурак! Дверь притвори. Миша! Как весело мне у вас здесь. Миша! Кто выдумал меблированную жизнь?
- Гм... Меблированная жизнь... Меблированную жизнь бедность выдумала.
- Как бедность? Я же богатая, а мне здесь хорошо.
- Так. Все-таки бедность выдумала... Хотя читал, что американские богатеи в последнее время предпочитают... Ну да то не наши московские меблирашки...
Закричала испугом:
- Миша, тише! Миша, тише!
- Что? Что такое?
- Тише, говорю, осторожнее. К стене не прислоняйся!
- К стене... Почему? Ковер как ковер.
- А вот нельзя. Ай-ай-ай! Миша, тише! Миша, тише! Ха-ха, ой, какое глупое лицо!
- Но позвольте...
- Не позволяю... Сидеть прямо. Мне вот можно. Я осторожно. А ты медведь. Не медведь даже, а ведмедь. У нас нянька была. Ведмедь, говорит. Не сметь поднимать! Не сметь! Цыц!.. Ну, вот так хорошо. Паинька. Паинька, Миша... Миша, так бедность, говоришь? Я за свою сорок плачу. А ты сколько?