Элею вдохновенный гнев хранителя тоже не впечатлил.
— Я поеду, — коротко сказала она. — Наши люди на пороге смерти, а человек, наделенный Даром не станет лечить их из под кнута. Я поехала бы прямо сейчас, но это значит загнать коня, что едва ли разумно. Рия, милая, — обернулась она к девочке-служанке, — собери мне все самое необходимое, чтобы влезло в походный мешок. И подготовь охотничий костюм.
Седло было не такое, к каким привыкли в Закатном Крае и на Белых Островах. Оно не имело высокой луки ни спереди, ни сзади, зато его покрывала толстая и мягкая овечья шкура. По-прежнему мрачный лорд Этен помог Элее взобраться на него, а Шута одарил выразительным прощальным взглядом, в котором без труда читалось предостережение вроде "только посмей ее не уберечь". Сам Шут легко вскочил на коня следом, сев впереди и подхватив поводья.
— Не волнуйтесь обо мне, мой друг, — улыбнулась принцесса командиру хранителей. — Со мной все будет хорошо. Степь населяют одни лишь звери да птицы, а в становище меня ждут ваши верные люди и сэр Дорвел, — Шут кивнул подтверждая правоту Элеи, а в следующий миг его словно молния прошибла — это руки принцессы невесомо легли ему на бока… Мгновением позже он горячо взмолился, чтоб никто не успел заметить, как дернулось его лицо, как вздрогнул он сам…
— Что с тобой, Пат? — услышал Шут тихий голос возле самого уха. Такой тихий… со стороны, наверное, показалось — принцесса просто чуть подалась вперед, чтобы ловчей устроиться в седле. — Тебе больно? — ее испуганные ладони почти соскользнули.
— Нет… — выдохнул Шут. — Нет, моя королева, — и обернувшись к ней, сверкнул улыбкой, за которой скрыл все свое смущение и внутренний жар. — Я просто боюсь щекотки! Но вы держитесь крепче! Мы быстро поскачем, конь успел отдохнуть, а путь неблизкий. Надо успеть до темноты!
И не глядя более ни на кого, Шут со всей силы ударил пятками в покатые гнедые бока.
Да, это был удивительный день. И принцесса давно не видели своего шута таким беспечным, веселым и попросту немного безумным. А Шут и в самом деле совсем ошалел от радости и вел себя так, словно остался без хозяина в голове. Верней сказать, на месте этого хозяина оказался вдруг бесшабашный мальчишка, которому неведомы ни условности, ни приличия…
Едва только скалы остались позади, он обернулся к Элее, которая седела так, словно шест проглотила и по-прежнему едва касалась Шута, имея все шансы вылететь из седла.
— Ваше Высочество! — воскликнул он, с головой кидаясь в это безумие. — Ну что же вы опять так меня чураетесь. Может, думаете, я чумной? Не бойтесь! Зараза меня не тронула, да и вас тоже, так что хватит уже держаться за меня так, точно я стеклянный! — бросив поводья, Шут бережно взял ее ладони и прижал к своей груди, в которой сердце заходилось неистово, грозя выпрыгнуть вон. — Не то упадете ведь… — промолвил он совсем тихо. А в голове стучало горячей кровью: "Боги, что же я делаю!"…