"Вилерна" была военным судном, эта крутобокая трехмачтовая красавица покачивалась на волнах и словно бы тоже в нетерпении предвкушала путешествие. Оказавшись на ее палубе, Шут точно в настоящий водоворот попал: всюду сновали матросы, у бортов столпились почетные спутники королевы — по большей части хранители из стражи Брингалина. Все они уже давно разместились и теперь могли спокойно наблюдать за отправлением корабля.
Элея взошла на борт одной из последних. Казалось, король до конца не хотел выпускать ее из своих объятий. Шута она вниманием не удостоила — сразу прошла в кормовую часть и скрылась за дверями, ведущими к верхним каютам. Будто и не было того обрадованного взгляда… Наверное, ему просто показалось.
Внезапно Шут так остро почувствовал себя брошенным, ненужным среди всей этой радостной суеты. Он облокотился плечом о какую-то деревянную тумбу и с тоской смотрел на медленно отдаляющийся берег. Прожив в портовом городе целый десяток лет, о кораблях Шут знал непростительно мало. Спроси его, к примеру, как эта тумба называется, он бы только плечами пожал. Морской мир бы непонятен и чужд Шуту, который мог с завязанными глазами пройти по канату меж двух домов, но никогда не чувствовал себя уверенно, зная что под ногами покачивается широкая деревянная палуба. Он уже понял это, путешествуя по морю прошлой зимой. Нет, Шут не испытывал страха перед бескрайними водами, но и в безопасности себя не ощущал. Только в далеком детстве жизнь на корабле казалась ему необыкновенно романтичной. А в реальности матросы ужасно смердели, постоянная качка очень быстро оборачивалась пыткой, а необходимость справить нужду в таких условиях — настоящим испытанием. Если к этому прибавить еще и неутихающий ветер, что способен выдуть все тепло, а также сырость, насекомых и крыс, которые населяли даже капитанские каюты на судах, то в целом картина выходила не особенно привлекательная. К тому же Шут сознавал, что терпеть все это ему придется в одиночестве — Элея ясно дала понять, сколь мало нуждается в его обществе, а кроме нее он ни с кем знаком не был. И вовсе не чувствовал в себе сил для того, чтобы заводить эти знакомства, потому и смотрел на берег с такой тоской.
Плавание обещало быть долгим и безрадостным.
— Господин Патрик! — громкий голос вывел Шута из оцепенения и вернул в реальность. Он обернулся и увидел рядом с собой одного из хранителей. — Не изволите ли пройти в свою каюту?
— Изволю, — вздохнул Шут, по привычке пытаясь натянуть на лицо улыбку. Которая, впрочем, никому особенно не была здесь нужна.