Владимир БОНДАРЕНКО
ETUDES POETIQUES
1
Нет, страшно не время, а волчий его аппетит.
О чём теперь наши идут разговоры?
В бескрылых ракетах столетье к закату летит,
И вместо зари водородная всходит аврора.
И я, снявши шапку, встречаю громоздкий закат.
Мне смерть позвонит. Вот номер её телефона.
— Мужайся, солдат, — архитекторы тьмы говорят,
На плечи Геракла взвалив поясницу бетона.
Куда ни взгляни — геометрии пышный парад.
Вдали и вблизи соревнуются гордые стены
Стеклянных дворцов или каменных белых палат.
И к жертвам аварий несутся безумно сирены.
Куда ни пойдёшь — всюду выстрелы, скрежет колёс.
В газетах то манная каша, то клюква.
Зайдёшь в магазины — слагаются цифры из слёз.
В больницах же кровь разливается точно по буквам.
Как женщин, за талии держат живые цветы
И нежно кладут их, как в гроб, в лимузины.
И всякая всячина тычет концом суеты
В лицо всем прохожим из каждом открытой витрины.
А взрослые дети воюют с азартом в футбол.
А малые дети? Те пробуют взрослые пули.
Потом раздаётся, как правило, громкая боль,
И к боли, как пули, несутся с заданьем пилюли.
Вздремнёшь час-другой, а утро уже на ногах.
Уже у порога торчит и ждёт тебя новое дело.
И дело не в шляпе, скорее всего в сапогах.
А впрочем, и дело скорее всего обалдело.
Весна напирает, затем прижимает зима.
И кружится разум, придумав на помощь игрушку.
И крутится, вертится в космосе тёмном Земля,
Попав, как и все в этом мире, случайно в ловушку.
2
Свеча качает головой
И нежно молится кому-то.
Ну здравствуй, вечер добрый, мой —
Сегодня тихий и уютный.
Звезда открыла правый глаз.
Ну здравствуй, дальняя Венера,
Наш мир заткнулся и погас.
Давай, свети, служи примером.
Фонарь вон высунул язык
И пасть свою, как зверь, разинул.
Явился барин иль мужик
И запрягается в машину.
Открыла левый глаз звезда,
На мир наш горько посмотрела.
Слеза упала из гнезда.
Вот так у нас сложилось дело.
3
Я заглянул в глаза собаки.
Блуждает в них собачий свет.
Мелькают мне собачьи знаки —
Не то вопрос, не то ответ.
Взглянуть ещё раз, но пошире?
Авось виднее будет мне.
Неужто там, в собачьем мире,
Ещё страшней, ещё темней?