— Она бабка хитрая, — продолжал Андрей. — Да только Палыч наш углядел, как она возле дома Маргариты Павловны крутилась, а потом за девчонкой потащилась. Он, естественно, за ней. Короче, проследил, как она в чужое окно влезла, как что-то у нее в руках блеснуло, И решил это «что-то» отнять. Решили что е таким божьим одуванчиком ой враз оправится. На голову полиэтиленовый для маскировки натянул и вперед. А она возьми и заори как резаная. Он до нее даже дотронуться не успел. Перепугался, что весь поселок на этот ор сбежится, и огородами быстренько к себе домой вернулся.
— А потом что? Как же он все-таки этот-перстень у нее отобрал? — с нетерпением спросил Ромка.
— Она на электричку в ту ночь не пошла, побоялась. Вернулась назад к Маргарите и осталась у нее ночевать.
— Это мы знаем, — кивнула Лешка. — Маргарита Павловна нам говорила.
— Ну и вот. А он ее утром подстерег Представился как сосед и друг Маргариты Павловны и предложил подвезти в Москву. Он и в самом деле на работу ехал. До самого дома ее довез, узнал, где она живет, а по дороге завел разговор о драгоценностях: сказал ей, что по причине бедности едет к одному ювелиру золотишко сдавать, — тот дорого берет, не то что в магазинах. Даже кольцо какое-то ей показал. Она и клюнула на приманку. Сама попросила, чтобы он и о ней со своим знакомым договорился. Палыч ей, естественно, это пообещал. Затем позвонил и сообщил, на какой день и час назначена встреча, а сам к этому времени в подъезд подскочил, сумку у нее из рук выхватил — и был таков.
— А там еще и пенсия ее была, — вспомнил Ромка.
— Ну да. Он мне об этом тоже рассказал. Я у него теперь вместо исповедника.
— Значит, это был прямой грабеж, открытое хищение чужого имущества. А грабеж, между прочим» наказывается либо исправительными работами на срок от одною года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы сроком до четырех лет. Статья сто шестьдесят первая УК, пункт первый, — словно стихотворение, прочитал наизусть мальчишка.
Ты что, весь Уголовный кодекс выучил? — поразилась Лешка.
Не весь еще, — признался Ромка. — Только частично.
— Ты сам: себе не противоречь, — одернул его Андрей, — Сам только что говорил о снисходительности. А Палыч, кстати; клянется, что отдаст все до копеечки. Он эти деньги, между прочим, не потратил, совесть не позволила.
— Значит, у Евгении Семеновны теперь две пенсии будет, одну ей Маргаритки племянник компенсировал.
— Теперь понятно, почему ваша Илона в Париж собиралась, а потом передумала, — сказала Лешка.