– Ты здесь, Мэгги? – снисходительный голос настоящего Джеймса полностью развеял соблазнительную улыбку Джеймса из ее видений. Она отскочила, отдернув пальцы от его несессера, словно обожглась. Глаза ее широко раскрылись, она задохнулась от ужаса при мысли, что может быть захвачена врасплох со своими приличествующими подросткам мечтаниями.
Она оставила дверь в ванную незапертой, и Джеймс принес ей вторую чашечку кофе.
– Я очень старался. На этот раз положил половину столовой ложки кофе,– сказал он.– Это совершенно безвредно, я сделал так, чтобы ты не остерегалась пробовать это, словно воду из сточной канавы.
– Спасибо.– Мэгги держала дымящийся кофе прямо перед собой, стараясь, чтобы ее прикрытые шелком груди не были видны.
– Ты не заболела случайно?– Он коснулся ее розовой щеки тыльной стороной ладони, нахмурившись, почувствовав ее тепло.
– Нет-нет. Я никогда не болею.– Она поспешно сделала шаг назад, ибо прикосновение его теплых пальцев только усиливало румянец на ее лице.– Только я...– в отчаянии подыскивала она правдоподобную ложь. Она должна твердо сказать ему, что у нее были чувственные фантазии относительно его бритья! Статья в журнале, которую она читала на этой неделе, промелькнула в ее сознании, и она сказала: – Я занималась изометрическими упражнениями.
– Чем занималась? – Он смотрел на нее так, будто она лишилась чувств.
– Изометрическими упражнениями [2],– повторила она с решимостью куда большей, чем она ощущала на самом деле.– Это чтобы улучшить кровообращение.– Уголок его рта скривился в улыбке. Пока он небрежно, во всех подробностях рассматривал ее тело, по его глазам можно понять, как высоко он ее оценивает.
Мэгги напряглась, заставляя себя спокойно стоять под его пристальным изучающим взглядом, в то время как каждый нерв ее тела буквально криком кричал, чтобы она бежала и скрылась от глаз, медлящих на упругих выпуклостях ее груди, перед тем как скользнуть вниз, чтобы рассмотреть ее стройные ноги.
Она почувствовала, с каким трудом удается ей сохранять спокойствие. Пальцы ее ног сжались, утопая в толще белого покрытия, и она стиснула зубы, чтобы не сорвались уже готовые прозвучать слова извинения. Ей не за что извиняться. Фигура у нее так же хороша, как и у прочих. Даже лучше, чем у многих, заверил ее разум. К счастью, Джеймс прекратил свое исследование.
– У тебя прелестное тело, Мэгги Хартфорд, и одним из наслаждений, что достанутся в дар твоему возлюбленному, будет право любоваться им. Но только не в рабочее время. Допивай свой кофе и поскорее одевайся, нам надо уходить. До участка Джонсона на машине ехать больше часа.