Пересекая равнину, полк время от времени останавливался на открытой местности, но чаще квартировал в крестьянских усадьбах. Дар свыклась с тем, что приходится пользоваться чужим добром, но радости ей это не доставляло. Новая жизнь стала привычной. Каждое утро она вставала чуть свет, подавала завтрак солдатам, сама ела, что останется, потом кормила и седлала Грома. Мердант Коль оказался прав: вскоре Дар подружилась с Громом. Как только она научилась понимать, в каком настроении конь и что ему нужно, она перестала нервничать, подходя к нему.
Другое дело — хозяин Грома. Мердант Коль продолжал изводить Дар. Он не приставал к ней, но она все время боялась, что начнет приставать. Другие солдаты ей не досаждали. Она считалась «женщиной Коля», а мердант — и это все знали — особой щедростью не отличался. Дар по-прежнему ходила босиком, в рваном платье, лиф которого она зашила грубыми стежками. Единственный подарок Коля озадачивал Дар. Коль забрал у нее меч, а вместо него дал кинжал. Дар решила для себя, что оружием Коль наделил ее или ради ее спокойствия, или для того, чтобы показать, что ее он не боится, даже вооруженную кинжалом.
Несколько часов каждый день Дар шла по дороге вместе с орками. Больше всего она разговаривала с Ковоком. По мере того как она овладевала все большим числом оркских слов, Дар все чаще заговаривала с другими орками. Те, что удостаивали ее внимания, относились к ней как к забавной зверушке. Большинство же на нее и смотреть не желали. Некоторых ее присутствие раздражало. Из-за них Дар предпочитала держаться поодаль, рядом с Ковоком, когда тот обучал ее оркскому языку.
Конец дня всегда был для Дар самым мучительным. Женщины к вечеру уставали и успевали проголодаться не меньше мужчин и орков, но только они должны были собирать хворост, разводить костры, готовить еду и подавать ее мужчинам и оркам, а потом мыть посуду. Дар помимо этой работы еще приходилось чистить и кормить Грома. К ночи она просто валилась с ног от изнеможения.
К тому времени, как Дар приноровилась к ритму похода, ее перестали называть паленкой. Короста, образовавшаяся поверх клейма на лбу, отвалилась, и остался розовый рубец в форме короны. Зажили и отметины, оставленные плеткой Тига. Но всякий раз, стоило Дар прикоснуться к оставшимся на спине шрамам, ее охватывало мятежное чувство.
Погода стала сухой и жаркой, дорога затвердела, глина превратилась в потрескавшуюся корку. Несколько дней шилдрон шел, окутанный тучей пыли. Когда наконец пошел дождь, сначала ему все обрадовались. Но дождевые капли, очистившие воздух от пыли, быстро превратили глину на дороге в жижу. Скоро солдаты начали ругаться и ворчать — скорее бы толум приказал остановиться и переждать непогоду.