— Когда-то я думал, что мы станем командой.
— Командой? — фыркнула Марта Джейн. — Ты — команда. А мне в лучшем случае отводится роль группы поддержки. Ты ведь хотел от меня только этого, так?
— Нет. Я всегда старался поговорить с тобой о моей работе, задействовать тебя в ней, узнать твое мнение, получить совет.
— Ты читал мне нотации. Старался указывать мне, как соображать, о чем говорить, что делать.
— У меня есть привычка хорошенько подумать перед тем, как что-то сказать. Извини, если тебе казалось, что я читаю тебе нотации.
— Ты указывал мне, Пепп. Ты ни о чем меня не спрашивал.
— Если ты в чем-то не соглашаешься со мной, почему ты должна не соглашаться со мной на людях?
— Слушай, иди на угол и регулируй движение транспорта!
У двери спальни Пепп остановился:
— Марта Джейн, одного я понять не могу: если мы не можем работать и жить вместе как муж и жена, как, по-твоему, мы должны жить? Знаешь, я не буду возражать, если ты решишь конкурировать со мной за должность шерифа округа. Тебе этого хочется. — Зазвонил телефон. — Да ладно. Я возьму трубку внизу.
Спускаясь по лестнице, Пепп услышал крик Марты Джейн:
— Видишь, Пепп? Ты абсолютно уверен, что звонят тебе.
* * *
Звонили Пеппу.
Адам Хэддем, главный человек в управлении шерифа — клерк, курьер, тюремный надзиратель. — Шериф, Скайлар ушел.
— Что ты такое говоришь, Блоха?
— Наверное, решил, что приготовленный мною завтрак не так хорош, чтобы дожидаться его.
— Скайлар Уитфилд сбежал из тюрьмы?
— Как я и сказал.
— Когда?
— Его уже не было, когда я разносил завтрак по камерам.
— Черт! Блоха, он же обвинен в убийстве первой степени! — Блоха промолчал. — Этот парень удерет в лес, и мы никогда его не найдем. — Блоха промолчал. — Кто на дежурстве?
— Помощник шерифа Эймс, сэр.
— Ты с ним связался?
— Первым делом.
— Блоха, я думаю, надо вызвать и Красавчика.
— Да, сэр.
— Черт, черт, черт!
— Шериф, ты столько лет пытался получить деньги на новую крышу для тюрьмы. Теперь, похоже, их нам выделят.
* * *
«Славьте Господа, ибо Он…»
В маленькой деревянной сельской церкви Джонатан Уитфилд стоял первым от прохода и пел во весь голос, заглушая шумы старенького органа. Играла на нем четырнадцатилетняя близорукая девочка. Играла плохо, да и орган фальшивил, давно нуждаясь в настройке. Впервые услышав здешний орган, Джонатан решил, что его звучанием местных прихожан наказывают за грехи.
Когда они вылезли у церкви из «Форда» Уитфилдов, другие прихожане, наслаждающиеся теплым утренним солнцем или выкуривающие последнюю перед службой сигарету, тепло, сочувственно приветствовали Монику и Дэна Уитфилдов, некоторые сожалели о том, что кто-то мог заподозрить Скайлара в совершении убийства. Джону пожимали руку, желали доброго утра.