– А я потом тоже смирилась. Поняла, что, может, и не дождусь я, когда дочка замуж выйдет, а так — хоть внучок будет. Станем жить втроем… Буду его нянчить…
– С Юрой я больше не встречалась. Но он иногда подходил ко мне, в каком-нибудь укромном месте, спрашивал, не нужно ли мне чего? Я гордо все отвергала. Мне помощь не нужна! У меня мама еще крепкая и здоровая, как-нибудь вырастим ребенка одни. На учет в поликлинику я сразу встала, анализы сдала, в общем, все, как полагается. Весь срок наблюдалась, УЗИ делала. Когда мне сказали, что родится мальчик, я так обрадовалась! Витамины горстями принимала, пила молоко, печенку ела — в общем, все делала для ребенка. Поправилась на тринадцать килограммов. Я и до беременности не очень худенькой была, а уж теперь-то и вовсе…
Раиса Константиновна печально вздохнула, слушая дочь.
– Настал мне срок рожать. Я заранее легла в роддом, меня осмотрели, все, говорят, хорошо у вас. Малыш ожидается около четырех килограммов весом. Покололи мне витамин «Е» и что-то еще для укрепления матки, я забыла, как называется. Одним словом, рожать я собралась во всеоружии. Мама пеленок-распашонок накупила… На работе мне обещали коляску подарить. Я уже и имя мальчику придумала — Ванюшка, Ванечка, Иванушка. Правда, красивое?
– Правда. Так что во время родов-то произошло?
– Да ничего особенного. В этот день с утра сынуля мой так толкался, аж сил не было. Живот мой выпирал то с одной стороны, то с другой. Ну, думаю, что-то он совсем разбуянился, хулиганом, наверное, будет. А затем у меня схватки начались. Я — к врачу. Она меня посмотрела, все, говорит, время твое пришло. Стали меня готовить. Когда я вошла в предродовую, там лежала одна девушка, молоденькая совсем, все стонала. Вот мы с ней вдвоем и выводили свои арии. Ее первой увели в родовую, а я еще с час мучилась. Главное, схватки становились все сильнее, перерывы между ними — все меньше, чувствую я — сейчас начнется…
Помню — палата родильная была с высоким потолком, очень светлая и очень душная, так мне, во всяком случае, показалось. Было больно и тяжело, я все время думала, что вот-вот умру, но никого это, похоже, не волновало. Мне не хватало воздуха, я задыхалась. Акушерка учила меня, как надо дышать, но я была не способна слушать ее — я умирала, и это было для меня самым ужасным в тот момент! Мой таз раздирала какая-то жуткая, нечеловеческая боль, сознание мутилось, и не было мне ни до кого дела. Ни до назойливой акушерки с ее дыхательной гимнастикой, ни до ребенка, которому «тоже сейчас трудно, и ты должна ему помочь…», как кто-то говорил мне, держа меня за руку. Я понимала, что никому не могу помочь, мне было очень-очень плохо… И вдруг все закончилось. Сразу! В один момент. Мне стало легче, настолько легче, что я смогла нормально дышать. Я закрыла глаза и лежала, обессиленная, удивляясь тому, что осталась жива. В полузабытьи я слышала детский плач, акушерка шепнула кому-то: «…Потом, пускай отдохнет…» Мне казалось, что это все говорят не обо мне. Мне сделали какой-то укол, и я отключилась. Не знаю, сколько я так пролежала, пять минут или пять часов. Открыла глаза, потому что услышала или почувствовала, как кто-то подошел ко мне. Женщина в белом халате с марлевой повязкой на лице стояла возле меня. Оказалось, я лежу в палате на кровати.