- Вы вчера были курчавая, а сегодня торчавая.
Говорят четырехлетнему мальчику:
- Какой же ты лохматый и вихрастый.
Он сейчас же оснастил эту фразу двумя очень звонкими рифмами:
Я лохматый и вихратый,
Я вихрастый и лохмастый!
- Светик, нельзя кушать лёжа.
- Хорошо, я буду кушать сёжа.
Едва научившись читать, моя пятилетняя Мура увидела заглавие книги И.Е.Репина "Далекое близкое" и прочла: "Далёкое близёкое".
"Далёкое близёкое" понравилось ей, и она была огорчена, когда взрослые указали, что она ошибается, и отняли у нее таким образом рифму.
- На фестиваль съедется молодёжь... Но я не поеду...
- Значит, ты - стародёжь?
Эта особенность детской речи была в свое время подмечена Чеховым. В его повести "Три года" девочка, подчиняясь все той же своеобразной инерции, говорит про Авеля и Каина:
- Авель и Кавель[123].
Итак:
ножики - ложики,
желток - белток,
кусковой - песковой,
начало - кончало,
открытка - закрытка,
глухой - слухой,
далёкое - близёкое,
игрушечное - кушечное,
курчавая - торчавая,
молодёжь - стародёжь
всюду сказывается стремление ребенка рифмовать слова, принадлежащие к одной категории понятий, и таким образом систематизировать их либо по контрасту, либо по сходству. Лидочка, четырех с половиною лет, сама себе рассказывает сказку:
- Няня его нянчила, мама его мамчила.
И вот что сказала Ляля, когда какая-то девочка в купальне похитила мамины туфли:
- Она их примерякала и присебякала.
Иногда эти параллельные по смыслу слова сами собой образуют некоторое подобие стиха - особенно если их не два, а четыре. Именно такую параллель создала шестилетняя Варя Роговина, впервые установив для себя, каково коренное отличие одних представителей военного дела от других.
Генералы - сухопутные,
Адмиралы - мокропутные,
сказала она и, уловив в этой фразе нечаянный стих, стала повторять ее (с небольшим вариантом):
Генералы - сухопутные,
Адмиралы - водопутные.
Н.А.Менчинская рассказывает в дневнике о своем сыне, трех с половиною лет, воспроизводя по памяти двустишие:
У меня для Петеньки
Леденцы в пакетике,
мальчик произнес это двустишие так:
У меня для Петеньки
Леденцы в пакетеньке.
То есть из приблизительного рифмоида сделал точную рифму[124].
Вася Катанян, пяти с половиною лет, произнося слово "столик", часто прибавлял молик-полик. Стульчик у него был стульчик-мульчик. Самого себя он называл Вася-Тарася, бабушку - бабушка-колабушка и проч.
Сын Гвоздева - правда, на седьмом году жизни - создал такое чудесное сочетание рифмованных слов: дятел-долбятел[125].
В какой-то мере это свойственно и взрослым, о чем свидетельствуют такие неразрывные сочетания слов, как чудо-юдо, мальчик с пальчик, тары-бары, шуры-муры, фигли-мигли и проч.