Молчаливый, насупленный мальчик поступил в Царскосельский лицей, где когда-то учился Пушкин. Вскоре оказалось, что он пишет стихи. Начальник и учителя всполошились. Изобличенный поэт был наказан. Но он не раскаялся и продолжал стихотворствовать, пряча свои стихи то в рукав, то в сапог. Их с торжеством извлекали оттуда и снова присуждали преступника к заслуженной каре.
Звали его Михаил Салтыков. Впоследствии, уже великим писателем, он не раз вспоминал, как усердно гасила в нем поэтический дар эта хваленая школа. Из автобиографии Салтыкова мы знаем, что за "стихотворную деятельность", а "равным образом за чтение книг" его особенно преследовал учитель русского языка, тот самый, которому больше всего надлежало бы радоваться литературным тяготениям даровитого мальчика[154].
В ту пору Царскосельский лицей кичился своей верностью "традициям Пушкина", и если уж он преследовал детское поэтическое творчество, как недопустимый порок, что же сказать о школах обычного уровня, не притязавших на "литературный уклон"!
Одаренных детей и тогда было множество, но в тех условиях, в которых они находились тогда, только чудо могло спасти их таланты от гибели. Как нечто стыдное, как скверную болезнь, приходилось им скрывать свои таланты. Одиннадцатилетний Шевченко, чувствуя неукротимое влечение к живописи, должен был прятаться со своими рисунками в колючий бурьян, "щоб не почув хто, не побачив", и горе было бы ему, когда бы об этих рисунках проведал его драчливый учитель...
И в литературе того времени неуважение к детскому творчеству было самым заурядным явлением. У Николая Успенского есть забавный рассказ: пустяковые люди от нечего делать издают в деревенском захолустье газету. Чтобы показать, какая дрянь была эта газета, автор одним из ее сотрудников выводит десятилетнего мальчика и тут же сообщает образец его творчества:
"Появилось солнце, улыбаясь, точно юноша, беспечно играющий на руках (!) своей матери"[155].
Такая ахинея казалась в то время типичной для литературных попыток детей.
Автор "Антона Горемыки" Д.В.Григорович в своем "физиологическом очерке" "Скучные люди", перечисляя разные категории унылых и нудных субъектов, не забыл также и "всех мальчиков от двенадцати до восемнадцати лет включительно, одаренных каким-нибудь талантом". Сочиняют ли эти мальчики стихи, рисуют ли картинки, они равно вызывают в писателе брезгливую скуку, и он ставит их на одну доску с тупицами.
"Таких юношей, - с горечью пишет Д.В.Григорович, - является год от году больше и больше; они распложаются, как кролики. Дай только бог, чтобы скука (!), которую они наводят в юношеских летах, вознаградилась чем-нибудь в зрелом возрасте"