Этого не могло бы случиться, если бы дети и писатели не пользовались однородными приемами построения слов - теми, какие внушены им народом.
И в других областях детского словотворчества наблюдаются такие же закономерности. Найдя в письмах Чехова "стишины" и "спасибище", а в стихах Маяковского "огромные незабудищи" и "глаза тарелины", проф. А.Н.Гвоздев сопоставляет с ними восклицание своего четырехлетнего сына, где использованы такие же экспрессивные суффиксы увеличительности.
- Смотри, какую красоту я делаю. Какую красотищу! Какую красотину! Смотри: какая красота![44]
Из чего автором делается вполне правильный вывод, что по своим формам создаваемые ребенком слова целиком совпадают с неологизмами русских писателей, "так как и те и другие пользуются одними и теми же морфологическими ресурсами русского языка"[45] - иначе говоря одним и тем же "стройматериалом".
Когда ребенок произносит какое-нибудь слово неправильно или сделает случайную ошибку в синтаксическом построении фразы, мы, взрослые, то и дело заявляем ему: "так не говорят", "так нельзя говорить", "нужно сказать вот эдак". Не значит ли это, что в каждом подобном случае мы выступаем от лица народа в качестве его уполномоченных, его представителей? Выражение "так не говорят", которым мы всегда корректируем малышей, лишь по внешним признакам может считаться безличным, на самом же деле оно означает: "так не говорит наш народ".
Этим "нужно" и "нельзя" мы заявляем ребенку сложившуюся тысячелетиями волю народа, которую ребенок, в свою очередь, будет передавать своим детям и внукам, а те - своим, обеспечивая этим путем дальнейшую устойчивость основного народного словарного фонда и тех мудрых (опять-таки народных) грамматических правил, которым этот фонд подчинен.
Мы только что упомянули два слова: "кусарик" и "кустыня". Они принадлежат к той же категории слов, что "копатка", "мазелин", "колоток", "пескаватор", "лизык" и т.д. Происхождение всех этих слов одинаково: они порождены постоянным стремлением детей внести в звучание каждого слова, услышанного ими от взрослых, ясный и отчетливый смысл.
Путь, который приводит ребенка к подобным словам, тот же самый, каким некоторыми слоями народа создавались слова типа "вошпиталь", "гульвар", "мараль" и другие. Знаменательно, что этот прием реконструкции слов относится к той области лингвистики, которая так и зовется "народная этимология".
Здесь нам до очевидности ясно, как детское словотворчество смыкается с народным.
Настоящая глава для того и написана, чтобы обосновать эту истину долголетним опытом живого общения с детьми. Между тем еще лет десять назад нельзя было и заикнуться о ней. Воображая, будто язык есть явление классовое, тогдашние горе-лингвисты настаивали, чтобы автор этой книжки не смел говорить про общенародную основу детской речи, а непременно доказывал бы, будто речевое развитие пролетарских детей диаметрально противоположно речевому развитию буржуазных. Но сколько я ни вслушивался в детские речи, сколько ни раздумывал над ними, я при всем желании не мог уловить ни малейшего различия между теми путями, какими приходят к обладанию родным языком сын лавочника, сын священника и сын пролетария. Пути были те же, и этапы развития те же.