- Хочу надеяться, что здесь ты ее наконец обретешь. Тебе ведь уже под тридцать, а ты всего лишь корреспондент какого-то иллюстрированного журнала, никому не ведомый художник без гроша за душой, богема.
- Никому не ведомый - что ж, согласен, если тебе так угодно, но не очень-то я богема, на этот счет ты заблуждаешься. И почему же без гроша за душой, когда в кармане у меня сто фунтов! И мне заказано еще пятьдесят рисунков, и я намерен написать портреты всех наших кузенов и кузин и всех их кузенов и кузин - по сто долларов с головы.
- Ты совсем не честолюбив, - проговорила Евгения.
- Зато про вас, моя дорогая баронесса, этого никак не скажешь, ответил молодой человек.
Баронесса с минуту молчала, глядя в окно на видневшееся сквозь мутную пелену снега кладбище, на тряскую конку.
- Да, я честолюбива, - вымолвила она наконец, - и вот куда меня завело мое честолюбие - в это ужасное место!
Окинув взглядом комнату, где все было так грубо обнажено - занавески на кровати и на окнах отсутствовали, - и горестно вздохнув, она воскликнула: "Бедное оскандалившееся честолюбие!", после чего бросилась на стоявший тут же, у стола, диван, и прикрыла лицо руками.
Брат ее продолжал рисовать - быстро, уверенно; вскоре он подсел к сестре на диван и показал ей свой рисунок.
- Ты не считаешь, что для никому не ведомого художника это не так уж плохо? - спросил он. - Я шутя заработал еще пятьдесят франков.
Евгения взглянула на положенную ей на колени маленькую пастель.
- Да, это очень талантливо, - ответила она и почти без паузы спросила: - Как ты думаешь, и наши кузины это проделывают?
- Что именно?
- Карабкаются в эти штуки и выглядят при этом вот так.
Феликс ответил не сразу.
- Право, не знаю. Любопытно будет это выяснить.
- Наверное, когда люди богаты, они себе этого не позволяют, - заявила баронесса.
- А ты вполне уверена, что они богаты? - спросил как бы между прочим Феликс.
Баронесса медленно повернулась и в упор на него взглянула.
- Господи боже мой! - пробормотала она. - Ты и скажешь!
- Конечно, куда приятнее, если окажется, что они богаты, - продолжал Феликс.
- Неужели ты думаешь, я приехала бы сюда, если бы не знала, что они богаты?
Молодой человек ответил ясным сияющим взглядом на весьма грозный взгляд сестры.
- Да, было бы куда приятнее, - повторил он.
- Это все, чего я от них жду, - заявила баронесса. - Я не надеюсь, что они будут умны, или - на первых порах - сердечны, или изысканны, или интересны. Но богаты они быть должны, на иное я не согласна.
Откинув на спинку дивана голову, Феликс смотрел на кусочек неба, которому окно служило овальной рамой. Снег уже почти не шел; и небо как будто начало проясняться.