— Как ты узнала, что я здесь? — спросил Теодор, начиная нервничать, потому что Нанета уже льнула к нему.
— О, у меня везде свои люди, — тихонько хохотнула Элисса. — До скорой встречи, Теодор, — сказала она, сказала она, произнося его имя на французский манер, и повесила трубку.
Нанета снова обняла его за шею, её зеленая ослиная голова, от которой тонко пахло духами, была совсем близко. Она не сказала ни слова. Они опустились, а вернее сказать, повалились на кровать, и Теодор между прочим заметил, что войдя сюда, она закрыла за собой дверь. Заниматься этим в маскарадных костюмах было очень смешно и нелепо — лежать, обнявшись с совершенно незнакомым человеком, даже не имея никакой возможности увидеть его лица — и в то же время, это было необычайно приятно. Франциско и Нанета. Он целовал её зеленую полотняную шею, крепко прижимая её к себе, стараясь ощутить хотя бы немного тепла от её тела. Ее же руки гладили его по спине.
Затем дверь с грохотом распахнулась.
— Нанета! Чем, черт возьми, ты тут занимаешься? Вставай! Вставай, ты, маленькая дрянь…
— Я не сделала ничего такого! — громко запротестовала девушка, вскакивая на ноги.
— А вы, сеньор! — Это был африканский вождь. Его толстое брюхо выглядело вполне натурально, и скорее всего, он был её дядюшкой, а то и вовсе мужем.
— Не-ори-на-него-он-очень-милый! — монотонно прогундосила девица.
— А я и не собираюсь на него орать, а вот ты у меня получишь! разорялся ряженный негр. — Школа ей нужна! Да по тебе монастырь плачет!
Они вышли в коридор, а Теодор ещё какое-то время смущенно стоял посреди комнаты, мысленно споря сам с собой:
«Все равно никто не знает, кто ты такой.» «Дело не в этом. Зачем тебе вообще это понадобилось?» «Ольга поймет. И, вообще, чего такого особенного я сделал?» «Может быть, они и не знают, кто ты такой, но зато когда ты снова спустишься вниз, то твой костюм признают все, будь уверен.» «Да ладно, никто не обратит на это внимания. Ведь это всего лишь карнавал.» «Теперь и Рамон обо всем узнает. Нет, какой же ты все-таки идиот. Ведь девчонке, наверное, всего лет восемнадцать, не больше! Идиот!» — Теодор разглядывал свое отражение в большом зеркале, висевшем на стене. А затем резко развернулся и направился к двери.
Вопреки его ожиданиям, внизу имевший место инцидент не прошел незамеченным. Взгляд Теодора привлекла группка эмоционально жестикулировавших и как будто пребывавших в смущении людей, собравшихся в углу гостиной. Среди них был заметен и серый мышиный наряд Ольги, которая, едва завидев его, тут же отделилась от компании и бросилась к нему. Потянув его за руку, она заставила Теодора наклониться, чтобы иметь возможность прошептать ему в самое ухо: