— Он будет «уходить».
Не отрывая взгляда от «уазика», он пояснил:
— Я уверен, что он «засек» нас по дороге. Не знаю, как он их там, в машине, «сделал», но если он сейчас «уйдет», то он сделает это для нас, чтобы это видели мы. Значит, у него нет иного выхода.
— Открывают…
* * *
…Решение бежать пришло к Артуру сразу же, вместе с уходом из его камеры задержанного вместе с ним стриженого парня. Веденеев, как беззащитный ночной зверек, приготовился к тому, что теперь на него из темноты в любой момент может прыгнуть хищник. Этот хищник может иметь множество обличий, поэтому нужно быть готовым ко всему.
Артур окончательно перестал сомневаться в правоте стриженого, когда днем, через дверь камеры, услышал подробности его гибели.
Сейчас уже не настолько актуальным был вопрос спасения чести. Решалась проблема сохранения жизни. Спасти ее мог только он сам, но это было невозможно сделать, находясь в камере РУОПа. А когда сыщик попадет в камеру городского ИВС, пусть даже не в общую, а в «ментовскую», его участь будет окончательно решена. Потом некому и незачем будет выяснять причины гибели милиционера. А с оставшимися двумя другими «разбойниками» оборотень Летунов расправится чуть позже.
«Сейчас главное — сбежать. А что делать потом — само придумается, на свободе…»
Бежать из РУОПа, попросившись в туалет, было наиболее реальным вариантом.
«У них здесь все, как везде в милиции, — двери настежь, охрана — чисто символическая, да и та «ушами прядает». И если отсюда еще никто не бежал, то только по причине страха перед самим РУОПом».
Но в эту первую ночь Артур на такой «подвиг» не решился. Не стал он этого делать только потому, что не хотел навлечь беду на голову дежурного, который обошелся с ним по-человечески. Да, по-человечески. Он спас Артуру жизнь. И потом — Веденеев помнил свое обещание. Он никогда не подставил бы капитана-руоповца.
Утренняя смена, прибывшая на суточное дежурство, обрадовала сыщика. Вот таких «службистов» грех было бы не «подставить»! Первое, что они сделали при «знакомстве», — избили его и отобрали сигареты. А в наказание за курение в камере Артуру был заказан вывод к воде вплоть до его отправления в ИВС. Когда в конце концов терпеть было уже невмоготу, сыщик на прекрасно поставленной «фене» сказал через дверь все, что думает об этой смене. Бить его больше не стали. Вообще было сомнение в том, что его «примут» в городском ИВС с такими телесными повреждениями. Дежурная смена сделала проще. Один из них плеснул на пол в камеру воды и посыпал лужу хлоркой, после чего оперативника снова затолкали внутрь. К голоду, жажде и боли в голове добавилось еще нестерпимое жжение в глазах и горле.