Ольга действительно могла не успеть, потому что им с Олегом еще кое-что предстояло сделать — в соответствии с ее планом.
Трое свидетелей этого разговора продолжали буквально с изумлением смотреть на нее. Да плюс еще план, который она придумала, она лично, от начала до конца! У нее, оказывается, во какая голова и во какой характер, а они ничего не замечали!
Больше о подготовке к этому опасному спектаклю я говорить ничего не стану, а продолжу прямо о нем.
…Дом Голубчика был на улице Речной. Я, кажется, не говорил вам, что Чашкин стоит на… не очень уж такой великой русской реке, но и в то же время достаточно известной все же речке. Так что настоящего имени ее я произносить тут не стану. Пусть это будет просто Река. Дом Голубчика стоял на высоком ее берегу. Дом собственный, но без всякой ограды. И это важно для нашего рассказа.
Лида, Олег и Стариканди спрятались в обширных «подсобных помещениях» джипа. А Ольга вольготно уселась сзади, поглядывая в окно спокойным, чуть презрительным взором. Это на случай, если за ней кто-нибудь захочет последить — по приказу Голубчика.
А за ней и правда следили. Номер джипа был в городе хорошо известен — тем, конечно, кого это интересовало. И вот соглядатаи сообщили Голубчику, что тачка движется к его дому. Это сильно не понравилось бандиту.
Он вообще-то придавал встрече с Лидой большое значение. И поэтому не хотелось сильно светиться, он хотел, чтоб все шло постепенно: сперва на маленький крючок — маленькую рыбку, потом на эту рыбку — окунька побольше и пожирнее, а уж после можно ждать и саму акулу — куда ей деться… если, конечно, правильно все организовать.
И первое — нужно, чтобы девчонка его слушалась, боялась.
А она, дрянь, едет к нему на папином джипе. А охранник, само собой, сечет: куда она и зачем.
Но вдруг, никак не меньше чем за километр от Голубчикова дома, джип остановился, Лида Берестова вышла из машины, что-то небрежно бросив шоферу (на самом деле это было всего лишь: «спасибо большое»). Машина развернулась и поехала прочь.
И об этом тоже донесли Голубчику!
Тогда он сразу успокоился. Потому что выходило: она просто в принципе не может на общественном транспорте… этот избалованный лягушонок, а в остальном слушается. Значит, боится. Что и требовалось доказать!
Голубчик не был самым крутым в городе «пацаном». Он не был «в законе». Только приближался к этой привилегированной среди блатных касте. В глубине души Голубчик лелеял вот какую мысль: вырастить хорошую стаю — не спеша, за несколько лет, а потом уж давить всех, кто попробует быть его конкурентом.