Атос опять отвлёкся. Медленно, покачиваясь, проплывали по сторонам жёлто-зелёные заросли, кто-то сопел и вздыхал в воде, с тонким воем пронёсся рой мягких белёсых жуков, из которых делают пьяные настойки. Дорога под ногами то становилась мягкой от высокой травы, то жёсткой от щебня и крошеного камня. Жёлтые, серые, зелёные пятна — взгляду не за что было зацепиться, и нечего было запоминать. Потом тропа круто свернула влево, Атос прошёл ещё несколько шагов и остановился. Нава замолчала на полуслове.
У дороги головой в болоте лежал мертвяк. Руки и ноги его были растопырены и неестественно вывернуты, и он был совершенно неподвижен. Он лежал на смятой, пожелтевшей от жара траве, и даже издали было видно, как страшно его били. Он был как студень. Атос осторожно обошёл его стороной. Ему стало тревожно. Бой произошёл совсем недавно: мятые пожелтевшие травинки на глазах распрямлялись. Атос внимательно оглядел дорогу. Следов было много, но он в них ничего не понимал. А дорога впереди, совсем близко, делала новый поворот, и что было за поворотом — угадать было нельзя. Нава всё оглядывалась на мертвяка.
— Это не наши, — сказала она очень тихо. — Наши так не могут. Кулак всё грозится, но он тоже не может, только болтает… Молчун, давай вернёмся, а? Вдруг это уроды? Давай лучше вернёмся…
Атос разозлился. Опять? Опять откладывать? Сто раз он ходил по этой дороге и не встречал ничего, что стоило запомнить. А теперь, когда завтра нужно уходить, эта единственная безопасная дорога становится опасной. В Город можно пройти только через Новую деревню. Если в Город вообще можно пройти, если Город вообще существует, то дорога к нему идёт через Новую деревню… Он вернулся к мертвяку. Он представил себе, как Колченог, Кулак и Хвост, непрерывно болтая, хвастаясь и грозясь, топчутся возле этого мертвяка, а потом, не переставая грозиться и хвастать, поворачивают назад.
Он нагнулся и взял мертвяка за ноги. Ноги были ещё горячие, но уже не обжигали. Атос рывком толкнул грузное тело в болото. Трясина чвакнула, засипела и подалась. Мертвяк исчез. По тёмной воде пробежала и погасла рябь.
— Нава, — сказал Атос, — иди в деревню.
— Как же я пойду в деревню, — рассудительно сказала Нава, — если ты туда не пойдёшь? Вот если бы ты тоже пошёл в деревню…
— Перестань болтать, — сказал Атос. — Сейчас же беги в деревню и жди меня. И ни с кем не разговаривай.
— А ты?
— Я — мужчина, — сказал Атос. — Мне никто ничего не сделает.
— Ещё как сделают, — возразила Нава. — Я тебе говорю: вдруг это уроды? Им всё равно, мужчина, женщина, мертвяк… Они тебя тоже уродом сделают. Как же я пойду одна, когда они, может быть, там, сзади?