Её лицо как-то сразу сделалось мокрым. Как будто слёзы брызнули сразу отовсюду, фонтаном:
— Ты… Вы…
Она отшатнулась и захлопнула за собой дверь спальни.
— Алана!! Ну прости меня, дурака, поверь, у меня и в мыслях не было, что Луар… Прости, это случайно вышло, ну хочешь, укуси меня за язык?!
Молчание.
Я прекрасно помнил, как это у неё бывает. Когда она захлопывается, будто орех в скорлупе, и хоть ты на ушах пляши — ответом будет только болезненная подростковая спесь…
Мне очень хотелось залепить свечкой о стену, но мы, Рекотарсы, по праву гордимся силой духа, хладнокровием и выдержкой.
* * *
Я последовательно отпер семь замков и вытащил из сундука замшевый футляр с тяжёлым томиком внутри. Всё равно, кроме книги, у меня не оставалось собеседников на этот длинный вечер.
И ночь, если я не смогу заснуть.
Мне было жаль Алану. Её детская вера в то, что брат жив, заслуживала по крайней мере уважения… Хотя, с другой стороны, до старости жить иллюзиями — нелепо.
После минутной внутренней борьбы я одолел страх перед замшевым мешочком. Но лезть в него рукой всё равно не стал — взял за уголки и аккуратно вытряс книгу на отцовский письменный стол. Жизнеописание магов грузно шлёпнулось на столешницу, и даже при свете свечей видна была туча пыли, поднявшейся от этого шлепка.
Посверкивал золотом тиснёный переплёт. И — я склонился ниже — чёрным кругом выделялось пятно на титульном листе, так, будто кто-то ставил здесь грязный стакан.
Я протёр глаза.
Когда эту книгу торжественно вручали мне в качестве Аланиного приданого, никакого пятна не было. Я готов был дать ухо на отсечение, что не было…
Проглотив горькую слюну, я раскрыл книгу посередине. Без должного трепета, без замирания сердца — возмущённо, будто кладовщик, обнаруживший порчу ценной вещи.
Так и есть.
Пятна на страницах. Загнутые уголки. Неужели Солли намеренно передали мне загаженный экземпляр?! Неужели они позволяли кому-то так обходиться с семейной святыней?!
Замшевый мешочек лежал передо мной на столе, будто пустая шкурка. Нет, Солли не хотели оскорбить меня, Солли упали бы в обморок при виде того, что сделали с реликвией, она же источник знаний. И я даже догадывался, КТО это сделал.
А кто хватал меня за руку, которую я неосторожно сунул в вышитый бисером мешочек?! Если рука моя была в доступности для Черно, то книга тем более, значит, пока мы путешествовали… Пока я свято верил, что выкуп мой хранится тут же, под боком, Черно успел насладиться своей драгоценной книжкой, Черно получил всё, к чему стремился, и значит…
Я сел. Поднялся снова. Упал в кресло, подтянул колени к подбородку. Холодно…